Эссе на тему: "Исполнение обязательств в экономической деятельности"

ВВЕДЕНИЕ
В экономическом обязательстве для кредитора важно вовремя и сполна получить причитающиеся ему денежные средства, а для должника — исполнить его и освободиться от долгового бремени. При безналичных расчетах должник дает поручение обслуживающему его банку на перевод определенной денежной суммы на счет кредитора. Указанная в платежном поручении сумма списывается со счета должника и с корсчета его банка и переводится на корсчет банка, который обслуживает кредитора, где в дальнейшем зачисляется на счет кредитора.
Если счета кредитора и должника находятся в одном и том же банке, то корсчет банка не задействуется, и банк просто списывает соответствующую денежную сумму со счета одного клиента и зачисляет ее на счет другого. При нормальных условиях гражданского оборота, когда участвующие в расчетах банки надежные и не испытывают трудностей с платежеспособностью, никаких проблем у должника, скорее всего, не будет, ведь рано или поздно деньги дойдут до кредитора, даже если банк нарушит срок проведения платежа.
Однако, как быть в ситуации, когда банк должника или кредитора оказался банкротом, а деньги на счет кредитора так и не были зачислены? Как работают правила об исполнении экономического обязательства. Согласно новой редакции ст. 316 Гражданского кодекса (в редакции Федерального закона от 08.03.2015 № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации»), если место исполнения обязательства не определено законом, иными правовыми актами или договором, не явствует из обычаев либо существа обязательства, исполнение по экономическому обязательству об уплате безналичных денежных средств должно быть произведено в месте нахождения банка (его филиала, подразделения), обслуживающего кредитора. Что касается момента исполнения обязательства, то по общему правилу обязательство считается исполненным с момента поступления денежных средств на расчетный счет кредитора (см., например, постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 28.11.2012 по делу № А35-7047/2012). Норма, содержащаяся в абз. 6 ч. 1 ст. 316 ГК РФ, является диспозитивной, поэтому стороны вправе изменить условия исполнения экономического обязательства в договоре по своему усмотрению (абз. 2 п. 4 ст. 421 ГК РФ). К примеру, они могут предусмотреть, что денежное обязательство считается исполненным с момента списания денежных средств со счета должника или даже с момента подачи им в свой обслуживающий банк платежного поручения на списание денег.
ОТЗЫВ ЛИЦЕНЗИИ У БАНКА. СООТНОШЕНИЕ РИСКОВ

От того, в какой момент считается исполненным денежное обязательство, зависит распределение между сторонами сделки риска банкротства банка, задействованного в цепочке расчетов. Если деньги на счет кредитора не поступили, а условие о том, что денежное обязательство считается исполненным с иного момента, в договоре отсутствует, то при банкротстве банка кредитора до зачисления денег на счет кредитора с корсчета банка долг не считается погашенным. Должник по-прежнему должен выплатить долг кредитору и при этом приобретает право требования к банку в рамках дела о банкротстве. Так, например, в одном деле министерство заключило с компанией государственный контракт. Спустя некоторое время стороны заключили дополнительное соглашение, которое внесло изменения в платежные реквизиты исполнителя. Не обратив внимание на изменение платежных реквизитов, министерство ошибочно перечислило половину суммы контракта в качестве аванса по реквизитам, указанным в первоначальной редакции контракта. Позже министерство все же исполнило свои обязанности по оплате в полном объеме. В это же время у банка, в который министерство ошибочно направило деньги, отозвали лицензию, а компания — исполнитель госконтракта включилась в реестр кредиторов банка с требованиями в отношении той самой суммы, которую ошибочно перечислило министерство. В результате министерство обратилось в суд с иском к компании о взыскании неосновательного обогащения. Спор дошел до Президиума ВАС РФ, который указал, что риски, связанные с неплатежеспособностью (банкротством) банка, не должны возлагаться на сторону договора, которая имеет расчетный счет в таком банке.
Эти риски перешли на министерство, так как, перечислив деньги не на тот счет, оно исполнило обязательство ненадлежащим образом: не в соответствии с измененными условиями государственного контракта, которые были согласованы сторонами, а в соответствии с прежней редакцией контракта. Однако справедливое распределение рисков между сторонами договора не должно приводить к неосновательному обогащению одной стороны за счет другой. В результате Президиум ВАС РФ направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, отметив, что при новом рассмотрении дела суду следует предложить министерству уточнить исковые требования — потребовать перевода на себя прав конкурсного кредитора в деле о банкротстве банка (постановление Президиума ВАС РФ от 30.07.2013 № 1142/13).
Если банк после получения денежных средств на свой корсчет до даты отзыва у него лицензии на осуществление банковских операций зачислил их на счет кредитора, то право требования к банку переходит к кредитору, и должник перед ним уже не обязан. В силу п. 5 ч. 9 ст. 20 Федерального закона от 02.12.90 № 395-1 «О банках и банковской деятельности» с момента отзыва у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций прием и осуществление по корсчетам кредитной организации платежей на счета клиентов кредитной организации (физических и юридических лиц) прекращаются. Кредитные организации возвращают платежи, поступающие после дня отзыва лицензии на осуществление банковских операций в пользу клиентов кредитной организации, на счета плательщиков в банках-отправителях.
Если срок исполнения денежного обязательства пропущен по вине банка, который несвоевременно исполнил поручение должника на перевод денег кредитору, должник сможет взысканную с него кредитором неустойку за нарушение срока расчетов предъявить банку как свои убытки, причиненные в результате нарушения банком договора банковского счета, а также потребовать взыскания штрафных процентов (ст. 15, 393, 395 и 856 ГК РФ). Для этого ему следует привлечь банк к участию в деле о взыскании с него неустойки за просрочку в оплате и добиться максимально возможного снижения неустойки, предъявленной ему кредитором (ст. 333 ГК РФ), чтобы при решении в дальнейшем вопроса о взыскании убытков с банка было очевидно, что должник предпринял все зависящие от него разумные меры по уменьшению своих убытков. Риски, связанные с перечислением денег по неактуальным реквизитам, несет сам должник, если не докажет, что использовал имеющуюся у него информацию, а других сведений кредитор ему не предоставил. Теперь это правило закреплено непосредственно в ГК РФ: если после возникновения обязательства место его исполнения изменилось, в частности, изменилось место жительства должника или кредитора, сторона, от которой зависело такое изменение, обязана возместить другой стороне дополнительные издержки, а также принимает на себя дополнительные риски, связанные с изменением места исполнения обязательства (п. 2 ст. 316 ГК РФ). Поэтому кредитору следует незамедлительно уведомлять должника обо всех случаях изменения платежных реквизитов.
Изменение платежных реквизитов можно оформить различными способами: заключить дополнительное соглашение, направить уведомление, в том числе по электронной почте, если такой порядок предусмотрен в договоре (см., например, постановление ФАС Центрального округа от 12.04.2012 по делу № А08-497/2010-21). Есть еще один важный нюанс. Исполнение банком обязательств по зачислению поступающих на счет клиента денежных средств и их перечислению со счета, а также распоряжение клиентом находящимися на его счете денежными средствами, зачисленными банком в том числе при исполнении им собственных обязательств перед клиентом, могут осуществляться лишь при наличии на корсчете банка необходимых денежных средств (Определение КС РФ от 25.07.2001 № 138-О). При отсутствии денежных средств на корсчете банк не в состоянии реально выполнить поручения клиентов по причине неплатежеспособности, безналичные деньги как записи по счетам утрачивают свое назначение как средство платежа. Особой спецификой отличается ситуация, когда расчетные операции проводятся между клиентами одного и того же банка, поскольку в данном случае его корсчет вообще не задействуется.
Так, при осуществлении между клиентами одного банка операции по выдаче займа по подписанному между ними договору займа в условиях фактической неплатежеспособности банка и отсутствия денежных средств на его корсчете договор займа не считается заключенным, поскольку реального перечисления денежных средств не происходит. Вместе с тем в результате банковской проводки по списанию денег со счета заимодавца и их зачислению на счет заемщика корреспондентский счет самого банка не задействуется, поэтому в данном случае считается, что заимодавец уступил заемщику право требования денежных средств в рамках дела о банкротстве банка. Однако, учитывая, что в деле о банкротстве банка имеется только абстрактная возможность полного удовлетворения требований кредиторов третьей очереди за счет имущества должника (банка), нельзя утверждать, что заемщик сможет получить полное удовлетворение своих требований и тем самым возместить заимодавцу всю сумму по фактически осуществленной уступке требования. В связи с этим заимодавец вправе в дальнейшем требовать от заемщика невозврата выданного займа, а взыскания платы за уступленное право требования с учетом его реальной рыночной стоимости (постановление Президиума ВАС РФ от 03.06.2014 № 2953/14).
Во избежание конфликтов и спорных ситуаций участникам гражданского оборота при согласовании условий заключаемых договоров можно посоветовать специально оговаривать место исполнения денежных обязательств с указанием момента, когда они считаются исполненными.
НАЛОГОВЫЕ ПЛАТЕЖИ, ПЕРЕЧИСЛЕННЫЕ ЧЕРЕЗ КРЕДИТНУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ, ПРИЗНАННУЮ БАНКРОТОМ
Помимо частных споров со своими партнерами у участников гражданского оборота могут также возникнуть проблемы с поступлениями в бюджет налоговых платежей. На практике бывает, что обслуживающие налогоплательщиков банки признаются банкротами, и в отношении них открывается конкурсное производство. Соответствующая сумма налога в бюджет в связи с этим не поступает. Однако налогоплательщик свои обязанности выполнил своевременно, дав поручение банку на осуществление платежа. Можно ли в такой ситуации считать, что у него есть задолженность?
Согласно п. 2 ст. 45 НК РФ обязанность по уплате налога считается исполненной налогоплательщиком с момента предъявления в банк поручения на уплату соответствующего налога при наличии достаточного денежного остатка на счете налогоплательщика. Окружные арбитражные суды исходят из того, что передача налогоплательщиками своим обслуживающим банкам платежных поручений на перечисление сумм налогов в бюджет при наличии на их счетах достаточной денежной суммы является надлежащим исполнением обязанности по уплате налога (постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 03.02.2011 по делу № А78-2527/2010, Дальневосточного округа от 08.10.2009 № Ф03-5145/2009). Согласно позиции, изложенной в постановлении Конституционного суда РФ от 12.10.98 № 24-П, обязанность налогоплательщика по уплате налогов считается исполненной в тот момент, когда изъятие части его имущества, предназначенной для уплаты в бюджет в качестве налога, фактически произошло.
Такое изъятие происходит в момент списания банком с расчетного счета налогоплательщика соответствующих средств в уплату налога, что свидетельствует об уплате налога. При этом налогоплательщик не несет ответственность за действия кредитных учреждений, участвующих в многостадийном процессе уплаты и перечисления налогов в бюджет. При этом важно учитывать, что налогоплательщик должен быть добросовестным, и правило о том, что налог считается уплаченным с момента передачи банку поручения о его уплате, работает только при условии отсутствия у налогоплательщика сведений о применении в отношении обслуживающего его банка ограничений в части проведения расчетов (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 26.05.2010 по делу № А45-17836/2009). Наличие же у него сведений о неплатежеспособности банка, отсутствии у последнего активов может свидетельствовать о недобросовестности налогоплательщика и о том, что свою обязанность по перечислению налога плательщик не исполнил (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10.02.2010 по делу № А75-3067/2009). При этом обязанность доказывания обстоятельств, послуживших основанием для вывода о недобросовестности налогоплательщика, возлагается на налоговый орган (постановление ФАС Московского округа от 22.08.2011 № КА-А41/9282-11 по делу № А41-23066/09). Важно иметь в виду, что при наличии у налогоплательщика соответствующих доказательств, указывающих на выполнение всех необходимых условий для признания его добросовестным, обязанность по уплате соответствующего налога считается исполненной независимо от фактического зачисления платежа в бюджетную систему РФ (постановление ФАС Дальневосточного округа от 10.08.2010 № Ф03-5429/2010). Непоступление в бюджет сумм налога из-за отсутствия денежных средств на корреспондентском счете банка не влияет на признание обязанности по уплате налоговых платежей исполненной, поскольку не относится к перечню случаев, указанных в п. 4 ст. 45 НК РФ.
Сам по себе факт отсутствия денежных средств на корсчете банка на момент предъявления платежных поручений и списания сумм налога со счета налогоплательщика не свидетельствует о недобросовестности налогоплательщика, поскольку законодательство РФ не предусматривает обязанности клиентов кредитных организаций проверять наличие денежных средств на корреспондентских счетах этих организаций при открытии счетов или передачи им платежных поручений (постановление ФАС Московского округа от 22.08.2011 № КА-А41/9282-11 по делу № А41-23066/09). Об отсутствии со стороны налогоплательщика недобросовестных действий при использовании счета в банке-банкроте будет также свидетельствовать регулярное использование им данного счета для расчетов с контрагентами, для уплаты налогов, что он сможет подтвердить налоговыми декларациями за соответствующие налоговые периоды (постановление АС Московского округа от 09.02.2015 по делу № А40-61342/14).
О недобросовестности в действиях налогоплательщика может свидетельствовать факт перечисления крупных сумм в счет уплаты будущих налоговых платежей в ситуации, когда их размер неизвестен, сроки уплаты налогов не наступили. В такой ситуации суд сопоставляет суммы платежей с размером налоговых обязательств, указанных в налоговых декларациях, и если очевидно, что налогоплательщик пытался осевшие в банке-банкроте денежные средства направить хотя бы в счет уплаты налогов, переложив риск банкротства банка на бюджет, суд отказывает в удовлетворении требования о признании налоговых обязанностей исполненными (постановление ФАС Московского округа от 14.08.2013 по делу № А41-50602/12).
Перечисленные денежные средства в ситуации, когда срок уплаты налогов еще не наступил, в отсутствие доказательств того, что ранее налогоплательщик всегда уплачивал налоги заблаговременно до даты наступления сроков, свидетельствуют, по мнению судов, о его недобросовестности и желании снять с себя риск банкротства обслуживающего банка (постановление ФАС Московского округа от 08.09.2011 по делу № А41-27370/09). Исключение составляет случай, когда уплата налогов при наступившем сроке платежа была разделена налогоплательщиком на два транша, при этом вторая часть пришлась на период, когда у банка была отозвана лицензия на осуществление банковских операций и он стал неплатежеспособным. Поскольку общий размер налога, подлежащего уплате в бюджет, в такой ситуации может быть подтвержден данными налоговой декларации, у налогоплательщика есть шанс добиться признания налоговой обязанности исполненной при условии наличия на его счете достаточного денежного остатка (постановление АС Московского округа от 25.01.2013 по делу № А40-37852/12-99-194). Таким образом, обязанность налогоплательщика по уплате суммы налога в бюджет считается выполненной с момента предъявления в банк поручения на перечисление в бюджетную систему РФ на соответствующий счет Федерального казначейства денежных средств со счета налогоплательщика в банке при наличии на нем достаточного денежного остатка на день платежа (п. 3 ст. 45 НК РФ) при условии отсутствия осведомленности у налогоплательщика сведений о применении в отношении обслуживающего его банка ограничений в части проведения расчетов. Наличие у налогоплательщика сведений о неплатежеспособности обслуживающего его банка свидетельствует о его недобросовестности и отсутствии реального намерения исполнить налоговую обязанность.
СООТНОШЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ И ПРАКТИЧЕСКОЙ НЕВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛНЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
Концепции экономической и практической невозможности исполнения обязательств, которые на первый взгляд (главным образом, по причине использования вводящей в заблуждение терминологии) кажутся видовыми по отношению к невозможности исполнения обязательств, на самом деле имеют с ней мало общего. Они были разработаны для ситуаций, в которых исполнение остается возможным, но является затруднительным, в том числе когда оно сопряжено с нарушением изначально предусмотренного договором соотношения имущественных интересов сторон в связи с изменением обстоятельств, при которых он был заключен. Соотношение института невозможности исполнения обязательств и рассматриваемых понятий, а также причины использования для их обозначения терминов, не отражающих их правовой природы, но устоявшихся в цивилистике, могут быть раскрыты посредством обращения к истории становления этих концепций в Германии.
Немецкое гражданское право представляет в этом отношении интерес, так как, с одной стороны, оказало значительное влияние на развитие гражданского права стран романо-германской правовой семьи, а с другой – само развивается в последнее время с учетом актуальных тенденций единообразного права, формирующихся под влиянием англосаксонской правовой традиции. Институт невозможности исполнения обязательств никогда не был так подробно урегулирован, как в первой редакции ГГУ, разработанной в период расцвета пандектной школы права. Этому способствовало то, что первым специальным исследованием феномена невозможности исполнения обязательств стал труд немецкого цивилиста Фридриха Моммзена «Невозможность исполнения в ее влиянии на обязательственное отношение», оказавший при поддержке Бернхарда Виндшайда, главы первой комиссии по составлению ГГУ, значительное влияние на формирование соответствующей области немецкого обязательственного права. Работа Моммзена была основана на построении классификаций видов невозможности исполнения обязательств, т.е. ее разграничении на первоначальную и последующую, объективную и субъективную, абсолютную и относительную, физическую и юридическую, постоянную и временную, полную и частичную, кажущуюся и действительную, и определении соответствующих этим видам правовых последствий.
Теория Моммзена была полностью реализована в первой редакции ГГУ 1896 г. При этом, несмотря на усилия таких выдающихся пандектистов, как Б. Виндшайд и П. Эртман, настаивавших на необходимости разумного ограничения принципа святости договора (pacta sunt servanda), в ГГУ 1896 г. не было предусмотрено право на изменение или расторжение последнего в связи с изменением обстоятельств, при которых он был заключен (clausula rebus sic stantibus), так как это считалось угрозой стабильности гражданского оборота. Тем не менее кризис, охвативший Германию после Первой мировой войны, огромные репарации, ввод франко-бельгийских войск в Рурскую область как реакция на их неуплату, галопирующая инфляция 1920-х гг. и т.д. показали, что исполнение ранее заключенных договоров без изменения их условий было бы несправедливо. Но так как законодатель никак не прореагировал на произошедшие события, судам пришлось разрешать споры посредством расширительного толкования § 275 ГГУ, т.е. применения норм о последующей невозможности исполнения обязательств к случаям затруднительности исполнения (что и привело к появлению термина «экономическая невозможность», обозначающего изначально один из видов невозможности исполнения), а также применения достаточно абстрактной формулировки § 242 ГГУ, в самом общем виде закрепляющей принцип добросовестности при исполнении обязательств.
Так, проблема нарушения изначально предусмотренного договором соотношения имущественных интересов сторон в результате существенного изменения обстоятельств была решена на уровне правоприменительной практики. Законодательное же решение проблема получила лишь в новой редакции ГГУ, вступившей в силу в 2002 г.: согласно п. 1 § 313, если обстоятельства, являющиеся основанием договора, существенно изменились с момента его заключения и если стороны не заключили бы его или же заключили, но на других условиях, зная, что такое изменение произойдет, заинтересованная сторона может потребовать изменения договора в той степени, в которой, принимая во внимание все обстоятельства дела, в частности распределение рисков между сторонами по закону или договору, от этой стороны нельзя разумно требовать исполнения договора без его изменения. Наряду с легализацией института затруднительности исполнения обязательств (§ 313 ГГУ) немецкий законодатель посчитал необходимым предоставить должнику также право отказаться от исполнения обязательства в той степени, в которой оно требует затрат и усилий, которые, принимая во внимание объект обязательства и требование добросовестности, существенно не соответствуют интересу кредитора в его получении (п. 2 § 275 ГГУ). В немецкой доктрине гражданского права такие ситуации принято называть практической невозможностью исполнения обязательств. Поскольку невозможность исполнения как таковая (Echter Unmoglichkeit – реальная / настоящая невозможность) регламентируется п. 1 § 275 ГГУ, исключающим требование кредитора о реальном исполнении обязательства автоматически, а для регулирования экономической невозможности исполнения (Wirtschaftlichen Unmoglichkeit – экономическая невозможность; Leistungserschwerung или Unerschwinglichkeit Leistung – затруднительность исполнения; Institut des Wegfalls der Geschäftsgrunglage – институт отпадения основания сделки) предусмотрен § 313 ГГУ, предоставляющий должнику право на изменение или расторжение договора в судебном порядке, концепция практической невозможности (Praktischen Unmoglichkeit – практическая невозможность; Wirtschaftlichen Unzumutbarkeit – экономическая нецелесообразность; Unerschwinglichkeit Leistung – непосильность исполнения; Äquivalenzstörung – нарушение эквивалентности) признается в немецкой цивилистике самостоятельной. Тем самым обязательственное право Германии следует актуальным тенденциям lex mercatoria.
Так, согласно ст. 7.2.2(b) Принципов УНИДРУА 2010 г. (UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts), если должник не исполняет неденежное обязательство, кредитор имеет право требовать исполнения обязательства в натуре, кроме случаев, когда исполнение или в соответствующих случаях принудительное исполнение является неразумно обременительным или дорогостоящим. В соответствии со ст. 9:102(2b) Принципов европейского договорного права 2002 г. (Principles of European Contract Law) кредитор не имеет права на реальное исполнение неденежного обязательства, если оно потребует неразумных усилий или затрат со стороны должника. Наконец, ст. III.3:302(3b) Модельных правил европейского частного права (Draft Common Frame of Reference) предусматривает, что исполнение в натуре неденежного обязательства не может быть присуждено, если оно является неразумно обременительным или дорогостоящим. При этом каждый из упомянутых актов единообразного права наряду с правилом о практической невозможности исполнения обязательства содержит норму, предоставляющую право изменить или расторгнуть в судебном порядке договор при затруднительности его исполнения, вызванной существенным изменением обстоятельств. Такой подход является новаторским, так как во многих странах, гражданское законодательство которых предусматривает право на изменение или расторжение договора при существенном изменении обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, случаи практической и экономической невозможности исполнения не разграничиваются и разрешаются на основании одних и тех же норм. Так, в ГК РФ для этого предусмотрена ст. 451.
При этом в литературе встречается мнение о том, что использование концепции практической невозможности исполнения в качестве нормы-трансплантата может благотворно повлиять на развитие гражданского законодательства других стран.
Для того чтобы понять, насколько удачной для российского гражданского законодательства является идея рецепции рассматриваемой новеллы ГГУ и lex mercatoria, необходимо провести сравнительный анализ § 275, 313 ГГУ, ст. 310, 451 ГК РФ, а также норм единообразного права, определяющих правовые последствия экономической и практической невозможности исполнения. Представляется, что, с одной стороны, специальная норма о практической невозможности является разумной, поскольку позволяет должнику освободиться от исполнения обязательства в натуре, когда последнее явно нерационально, возместив причиненные кредитору убытки. С другой стороны, ее закрепление в российском гражданском законодательстве поставит вопрос о необходимости разграничения сфер применения этой нормы и ст. 451 ГК РФ. Ориентируясь на официальное толкование норм единообразного права, регламентирующих экономическую и практическую невозможность исполнения, немецкие цивилисты исходят из того, что правила о практической невозможности не подлежат расширительному толкованию и должны применяться только в том случае, когда необходимые для исполнения обязательства усилия и затраты со стороны должника с учетом содержания обязательства и требования добросовестности существенно превышают интерес кредитора в получении исполнения, т.е. «только в тех крайних случаях… когда расходы должника на исполнение обязательства находятся полностью за пределами интереса кредитора в получении исполнения, и реализация последнего будет означать злоупотребление кредитора своим правом».
Типичным примером служит ситуация, когда продавец кольца стоимостью, к примеру, 100 евро, направляясь по морю к покупателю, роняет это кольцо за борт. Поскольку в сложившейся ситуации реальное исполнение обязательства предполагает проведение водолазных работ, и расходы должника будут существенно превышать интерес кредитора в получении исполнения (скажем, 10 000 евро против стоимости кольца в 100 евро), разработчики lex mercatoria, а вслед за ними и немецкий законодатель посчитали целесообразным предоставить должнику право отказаться от исполнения обязательства в натуре в одностороннем порядке. Разумеется, при этом должник обязан возместить кредитору убытки в размере так называемого «положительного» договорного интереса, т.е. интереса, ущемленного в связи с неисполнением обязательства в натуре.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Экономическое назначение денег - быть всеобщим эквивалентом в системе имущественного оборота, выступать средством платежа в отношениях производства и обмена. Их экономическое назначение обеспечивается и правовыми средствами, в частности законодательством о денежной системе.
В качестве объекта прав деньги характеризуются, прежде всего, свойствами родовых, делимых и заменимых вещей. Это значит, что заемщик, получивший по договору займа от заимодавца некоторую сумму денег, приобретает в отношении полученных денег право собственности. Возвращает он не те же самые денежные знаки (с теми же эмиссионными номерами), а любые иные, любого номинала, но в той же сумме. Гибель полученных денежных знаков, например, при пожаре или иных обстоятельствах не влияет на обязанность своевременно возвратить полученный долг и т.д.
В то же время деньги отличаются от обычных родовых и заменимых вещей. Отличие обусловлено тем, что они выступают законным платежным средством, пригодным, по общему правилу, для погашения любого имущественного долга. Обладая свойствами всеобщего эквивалента, деньги пригодны и для компенсации морального вреда (ст. 151 ГК РФ).
Если деньги лишены свойств всеобщего эквивалента, то они утрачивают свои родовые признаки и могут выступать объектом права в качестве индивидуально-определенных вещей. Так, выступая элементом нумизматической коллекции, они утрачивают свойства делимости и заменимости и подчиняются общим правилам об имуществе.
Главная особенность денег как объекта гражданского права заключается в том, что они, будучи всеобщим эквивалентом, могут заменить собой почти любой другой объект имущественных отношений, носящих возмездный характер. В праве деньги, как и ценные бумаги, признаются отдельной разновидностью вещей. Деньги рассматриваются как разновидность родовых, заменимых вещей. Гибель денежных знаков у должника не освобождает его от обязанности уплатить кредитору соответствующую денежную сумму. Деньги не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя, даже если они были похищены у собственника или утеряны им.
Также представляется, что нормы, определяющие правовые последствия практической невозможности исполнения обязательств, в том виде, в каком они существуют в Германии и единообразном праве, нельзя рекомендовать для рецепции гражданским законодательством России, так как это приведет к конфликту реципированных норм со ст. 451 ГК РФ и, соответственно, к проблемам в правоприменении. Существенное несоответствие усилий и расходов должника по исполнению обязательства интересу кредитора в его получении, наступившее как до, так и после возникновения обязательства, следует закрепить в п. 2 ст. 451 ГК РФ в качестве самостоятельного основания для изменения или расторжения договора в судебном порядке.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 16.12.2019, с изм. от 28.04.2020);
2. «Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 31.07.1998 N 146-ФЗ (ред. от 01.04.2020);
3. Андреева Л.Л. Обеспечение исполнения и не исполнения экономических обязательств в сравнении со странами Европы / Л.Л. Андреева // Право. 2013 г.;
4. Белов, В.Л. Гражданско-правовые обязательства в предпринимательстве. Вопросы теории и практики / В.Л. Белов. - Москва: Центр ЮрИнфоР, 2017 г.;
5. Брагинсий, М.И. Обязательства и способы их обеспечения: неустойка, залог, поручительство / М.И. Брагинский. - Москва, 2015 г.;
6. Брагинский, М.И. Договорное право. Книга первая: Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский. - 3-е изд. - Москва, 2015 г.;
7. Гражданское право: в 3 т. / редкол.: А.П. Сергеев (глав. ред.) [и др.]. Москва: Проспект, 2015 г.;
8. Латьшцев, A.B. Обеспечение исполнения экономических обязательств / А.В. Латышев. - Москва, 2015 г.