Региональная промышленная политика в условиях неоднородной технологической структуры экономики

Содержание

Введение 3
1 Региональный рост и единообразно-абстрактное пространство 5
2 Локальное развитие и диверсифицированно-реляционное
пространство 10
3 Региональный рост и диверсифицированно-стилизованное
пространство 15
Заключение 23
Список использованной литературы 25

Введение
Хозяйственная деятельность возникает, растет и развивается в космосе. Фирмы и экономические субъекты в целом выбирают свое местоположение так же, как они выбирают факторы производства и технологии. Производственные ресурсы распределены неравномерно в пространстве: они часто сосредоточены в определенных местах (регионах или городах), в то время как в других они полностью или частично отсутствуют. Количественный и качественный дисбаланс в географическом распределении ресурсов и экономической деятельности приводит к разным факторам вознаграждения, разным уровням благосостояния и благосостояния и разной степени контроля над местным развитием. Проблема распределения факторов, которую экономисты обычно рассматривают как эффективное распределение факторов между различными типами производства, на самом деле более сложна, чем эта; и это так, потому что пространственное измерение имеет решающее значение.
Региональная экономика - это та отрасль экономики, которая учитывает измерение «пространство» в анализе работы рынка. Это достигается путем включения пространства в логические схемы, законы и модели, которые регулируют и интерпретируют формирование цен, спроса, производственных мощностей, уровней производства и развития, темпов роста и распределения доходов в условиях неравных региональных ресурсов. Кроме того, региональная экономика перемещается из «пространства» в «территорию» в качестве основного центра анализа, когда модели локального роста включают пространство в качестве экономического ресурса и в качестве независимого фактора производства, генератора статических и динамических преимуществ для фирм, расположенных в нем - или, другими словами, элемент фундаментальной важности в определении конкурентоспособности местной производственной системы.
После пятидесяти лет своего существования региональная экономика охватывает большое количество подходов, теорий и моделей для интерпретации выбора местоположения и траекторий регионального развития. Растущая интерпретирующая способность характеризует различные модели и теории, если исходить из исторической перспективы. Растущая интерпретирующая способность теоретических подходов может быть объяснена - среди других факторов - изменениям в том, как пространство вводится в теоретические модели.
Цель работы – рассмотреть экономический рост и региональное развитие.

1 Региональный рост и единообразно-абстрактное пространство
Первая большая группа теорий, относящихся к региональной экономике, пытается объяснить, почему рост и экономическое развитие происходят на местном уровне. В этом случае региональная экономика анализирует способность субнациональной системы - региона, провинции, города, района с особыми экономическими особенностями - развивать экономическую деятельность, привлекать ее и создавать условия для долгосрочного развития. Здесь под «региональным экономическим развитием» подразумевается способность местной экономической системы находить и постоянно пересматривать конкретную и соответствующую роль в международном разделении труда посредством эффективного и творческого использования ресурсов, которыми она обладает. Подчеркивая более экономические элементы этого определения, региональное развитие можно определить как способность региона производить с (сравнительным или абсолютным) преимуществом товары и услуги, востребованные национальной и международной экономической системой, к которой он принадлежит [1].
Первые теории регионального роста были разработаны в середине прошлого века. Они использовали концепцию пространства - как единообразно-абстрактную, уже не физическую и непрерывную, а абстрактно-дискретную - совершенно отличную от физически-метрического пространства теории местоположения. Географическое пространство было разделено на «регионы», районы ограниченного физико-географического размера (в основном совпадающие с административными единицами), считающиеся внутренне однородными и, следовательно, синтезируемыми в вектор совокупных характеристик социально-экономического-демографического характера: «малые страны» в терминология международной торговли, но, в отличие от стран, характеризуется выраженной внешней открытостью для движения факторов производства.
Преимущество этой концепции пространства состоит в том, что она позволяет использовать макроэкономические модели для интерпретации локальных явлений роста. Но хотя эти модели соответствуют вышеупомянутым особенностям, они, тем не менее, и, кажется, неумолимо, требуют от аналитика исключить любой механизм межрегиональной агломерации, отказаться от теории местоположения, игнорировать преимущества локальной близости и вместо этого принять неравные возможности ресурсы и факторы производства, неравные условия спроса и межрегиональные различия в производственных структурах как детерминанты местного развития. Пространство, таким образом, является не более чем физическим контейнером развития и играет чисто пассивную роль в экономическом росте, в то время как некоторые макроэкономические теории сводят региональное развитие к простому региональному распределению совокупного национального развития [2].
Теории, которые принимают этот взгляд на пространство, являются теориями роста, разработанными для объяснения тенденции синтетического показателя развития - например, дохода. Хотя такой подход неизбежно влечет за собой потерю качественной информации, его неоспоримым преимуществом является то, что он делает возможным моделирование пути развития.
Pirkanmaa фокусируется на региональной экосистеме, позволяя инновациям появляться везде, где местные таланты могут способствовать развитию нового бизнеса. Цель состоит не в том, чтобы создать биотехнологический или цифровой город, а в том, чтобы позволить промышленным игрокам самостоятельно решать, как они хотят развиваться, и позволить им решать, какой тип платформ они хотят создавать. Стратегия интеллектуальной специализации Pirkanmaa предназначена для повышения конкурентоспособности и устойчивости региональной обрабатывающей промышленности, а также для обновления ее бизнес-моделей, в которых особое внимание уделяется инновациям в сфере услуг и цифровизации. Выбранные приоритетные области - это не узкие промышленные сектора, а то, что люди в регионе называют «экосистемами», и они связаны с интеллектуальной мобильностью, умным жильем и инфраструктурой, обновлением промышленности и передовыми технологиями обращения с запасными частями для людей3. Они отражают существующие сильные стороны и основные направления стратегических инициатив в регионе. Промышленное обновление должно стать чем-то большим, чем просто внедрение новых технологий, но оно также включает в себя переоценку и реструктуризацию всего промышленного процесса, начиная от производства до распределения, а также социальных, культурных и образовательных аспектов.
В Поморском воеводстве региональные политики смотрят на разумную диверсификацию, а не на умную специализацию, а это означает, что эти новые виды экономической деятельности или технологические ниши исследуются там, где регион обладает уникальным опытом и является источником нового роста. Цель их стратегии RIS3 - указать приоритетные направления экономического развития региона, которые могут стать движущими силами экономического роста за счет разработки инновационных продуктов и услуг, конкурентоспособных в международном масштабе. Две области умной специализации особенно актуальны для обрабатывающей промышленности; оффшорные, портовые и логистические технологии (голубая экономика) и экоэффективные технологии (зеленая экономика).
В Баден-Вюртемберге не было разработано специальной стратегии умной специализации. Промышленная политика всегда характеризовалась поощрением малых и средних предприятий (Mittelstand) и была ориентирована на развитие и укрепление экономических и социальных структур. МСП определяются по-разному в Германии, и некоторые специфические формы, такие как семейные промышленные МСП, поставщики более крупных компаний и газели5, рассматриваются как конкретные движущие силы промышленного развития. Центральное место в региональной промышленной политике уделяется территориальному развитию и продвижению, хотя одни технологии получили более сильную поддержку, чем другие.
На Сардинии промышленная политика традиционно характеризовалась сильным горизонтальным измерением, направленным на улучшение деловой среды в целом. Вследствие новой стратегии RIS3, введенной ЕС в качестве предварительного условия для получения структурных фондов, Сардиния также сконцентрировала ресурсы на конкретных производственных и технологических нишах с высоким потенциалом роста.
Как бы то ни было, с точки зрения `` умной специализации или диверсификации '' экономики, политика регионов в тематических исследованиях имеет общую черту в том, что все они сосредоточены на конкретных региональных характеристиках и что их выбор политики основан на обширном обзоре региональных ресурсов, потенциала и возможности.
Эти теории резко различаются в своих концепциях роста: есть те, которые рассматривают рост как краткосрочное увеличение объема производства и занятости, и другие, которые вместо этого определяют путь роста при долгосрочном увеличении добычи, связанном с более высокими уровнями индивидуальной скважины (высокая заработная плата и доходы на душу населения, более выгодные цены на межрегиональном рынке).Эта концепция пространства была принята неоклассической теорией регионального роста, теорией экспортной базы и теорией межрегиональной торговли, которая развивалась из различных отраслей основной экономики в 1950-х и 1960-х годах: макроэкономика, неоклассическая экономика, экономика развития и экономика развития [2].
В нескольких регионах, где проводились исследования, таких как Баден-Вюртемберг, Ломбардия, Северный Брабант и Пирканмаа, особое внимание уделялось созданию открытой региональной экосистемы, способствующей развитию сотрудничества, в которой предприятия могут процветать. Основополагающая концепция политики заключается в том, что успех региональной экономической политики зависит от ее способности создавать бизнес-условия, которые могут дать местоположению устойчивое преимущество и повысить устойчивость региональной экосистемы (European Commission, 2015). Термин, который в последнее время приобрел большую популярность в отношении региональных инновационных экосистем, - это устойчивость. Региональные инновационные экосистемы, как и любая другая система, подвержены внешним потрясениям, внутренним прорывам или политическим изменениям, которые могут негативно повлиять на траекторию регионального развития и привести к упадку некоторых отраслей или всей региональной экономики, что приведет к отчаянным социально-экономическим условиям.

2 Локальное развитие и диверсифицированно-реляционное пространство
В то время как теории, разработанные в единообразно-абстрактном пространстве, используют термин «пространство» для обозначения территориальных областей, которые считаются внутренне однородными и однородными, другие теории считают «пространство» диверсифицированным. Это изменение перспективы позволяет рассматривать экономическую деятельность и факторы производства, спрос и отраслевую структуру как пространственно неоднородные внутри региона, так что территориальные отношения представляются в новом свете [3].
Эта новая концепция пространства позволяет идентифицировать очень четкие полярности на территории. Деятельность, ресурсы, экономические и рыночные отношения строятся вокруг этих полярностей, создавая совокупный процесс территориальной агломерации и благотворного круга развития. Эта концепция пространства восстанавливает один из вдохновляющих принципов теорий местоположения - агломерационной экономики как источника местного развития - в теории регионального развития. Очевидно, что таким образом разъединяется любая связь с географическим пространством, абстрактным или административным. Возникает более сложная концепция пространства, основанная на экономических и социальных отношениях, возникающих на территориальной территории. Откуда происходит выражение диверсифицированного реляционного пространства.
Когда пространство воспринимается как «диверсифицированно-реляционное», теории радикально меняются по своей природе. Макроэкономический и макротерриториальный подход сменяется микротерриториальным и микроповеденческим. Отказ от представления о регионе как о части национальной системы, действующей и реагирующей экономически как единая, внутренне однородная система. Его место занимают отдельные экономические субъекты (крупные или мелкие, государственные или частные, многонациональные или местные), чье поведение изучается с точки зрения выбора места, производительного и инновационного потенциала, конкурентоспособности и отношений с местной системой и остальным миром.
Качественный характер теорий - только в последние годы заменили благодаря более продвинутым и сложным методам моделирования, рассмотренным в следующей части книги - привел в середине 1970-х годов к различию в литературе между «чистой и точной» региональной теорией без агломерационной экономики, с одной стороны, и «прикладной региональной теории, которая является неточной, но учитывает факторы агломерации, с другой стороны», нарисованной Эдвином фон Бовентером.
Теории в рамках подхода с диверсифицированным реляционным пространством отказываются от краткосрочного взгляда на развитие как простого увеличения доходов и занятости, а также индивидуального благосостояния и предполагают более долгосрочную перспективу. Они идентифицируют все материальные и нематериальные элементы в локальной области, которые определяют ее долгосрочную конкурентоспособность и позволяют ей поддерживать эту конкурентоспособность во времени [4].
Теории, анализируемые с этой концепцией пространства, стремятся выявить факторы, которые делают затраты и цены производственных процессов ниже, чем в других местах. Эти факторы представляют собой (i) элементы, экзогенные для местного контекста, которые происходят извне области и переносятся в нее случайно или преднамеренно, и (ii) эндогенные элементы, которые возникают и развиваются внутри области и позволяют ей инициировать процесс самоходное развитие.
Экзогенные элементы включают следующее: случайное местное присутствие доминирующей фирмы или многонациональной компании; распространение в области инноваций, произведенных в других местах; или внедрение новой инфраструктуры, решаемой внешними органами.
Хотя эти элементы не имеют ничего общего с местными особенностями и производственным потенциалом, когда они присутствуют в области, они могут катализировать новую экономическую деятельность и развитие. Эндогенными элементами являются предпринимательская способность и местные ресурсы для производства (труд и капитал); и, в частности, способность принимать решения местных экономических и социальных субъектов, способных контролировать процесс развития, поддерживать его на этапах трансформации и инноваций и обогащать его внешними знаниями и информацией. Все это факторы, усиленные и усиленные концентрированной территориальной организацией, которая генерирует местные процессы приобретения знаний и обучения; сети экономических и социальных отношений, которые поддерживают более эффективные и менее дорогостоящие транзакции; и преимущества экономической и физической близости между экономическими субъектами.
Предположение о диверсифицированном пространстве влечет за собой окончательный отказ от представления о том, что региональное развитие заключается исключительно в распределении ресурсов между регионами. Вместо этого региональное развитие должно рассматриваться как основанное на местном производственном потенциале, конкурентоспособности и инновационности. Неоклассическая модель межрегионального роста (модель одного сектора Борта и Штейна) предполагала, что темпы национального роста определены экзогенно, и что проблема теории регионального развития заключается в объяснении того, как темпы национального роста распределены между регионами. Согласно этой логике конкурентного развития, рост одного региона может быть только в ущерб росту другого региона, в игре с нулевой суммой [4].
В менее развитых странах региона, таких как Поморское воеводство и Западная Румыния (также в результате их прошлого и экономической структуры), в последнее время основное внимание в политике уделяется улучшению положения региональной промышленности в цепочке создания стоимости. Многие регионы Центральной и Восточной Европы сталкиваются с ловушкой среднего дохода, что означает, что они не могут продолжать конкурировать из-за низкой заработной платы. Однако выйти из круга и выйти на уровень экономического развития, основанного на знаниях, сложно. Вот почему инвестиции в отечественные компании и в наукоемкую деятельность играют такую ​​важную роль. В Поморском воеводстве с 2005 года целью является увеличение уровня инвестиций в предприятия и поддержка развития конкретных промышленных кластеров.
В Румынии основной политической проблемой является значительное присутствие компаний с иностранным капиталом (транснациональных корпораций и компаний первого уровня), которые могут стать важными работодателями на региональном уровне, но которые также считаются создающими неопределенную среду с точки зрения их присутствия на рынке. регион и предложение рабочих мест. Иностранные компании, которые плохо закрепились в региональной деловой среде, могут более легко покинуть регион и, как следствие, создать экономические проблемы. В свете открытости для глобальных рынков стратегия RIS3 в Западной Румынии направлена ​​на реагирование на глобальное давление и поддержку развития возможностей местных МСП в области НИОКР. Глобальные силы в производственном секторе, такие как процесс «второго разделения» глобального производства, также присутствовали в регионе, в результате чего производственные задачи расположены в разных географических зонах как части крупных глобальных производственных сетей (Всемирный банк, 2013 г.). Первое объединение глобализации относится к снижению торговых издержек, а второе - к эффекту революции в области ИКТ, которая радикально снизила затраты на передачу. Что касается автомобильного сектора, положение региона в Западной Румынии привлекло поставщиков первого уровня для региональных производственных сетей, расположенных в Германии (World Bank, 2013). Задача более развитых региональных экономик, таких как Pays de la Loire и Lombardy, состоит в том, чтобы поддерживать на территориях крупные промышленные компании, создавая для них условия, позволяющие им глубоко укорениться, так что им становится дорого уходить.
Теории, рассмотренные здесь, принимают концепцию генеративного развития, согласно которой национальный темп роста представляет собой сумму темпов роста, достигнутых отдельными регионами. Национальное экономическое развитие может значительно возрасти из-за роста, достигнутого определенной территориальной областью, и этот рост может также произойти - при наличии увеличивающейся отдачи - с теми же ресурсами.

3 Региональный рост и диверсифицированно-стилизованное пространство
Идеи гегемонии - это «метаобоснования» роли государства, его склонности и способности к политическим действиям. Эти гегемонистские идеи проявляются в доминирующих способах регулирования политики для достижения определенных целей. Капиталистический способ производства в период 1945–1975 годов получил название фордизма. Он был охарактеризован как модель, подчеркивающая экономический рост и технический прогресс, основанный на массовом производстве за счет производства стандартизированных продуктов в огромных объемах на действующих специальных сборочных линиях. Лидирующими отраслями для вдохновения были базовая и тяжелая промышленность.
Основными инструментами политики, положившими начало этой форме индустриализации, были рынок, управляемый национальной промышленностью при разработке стратегий регулирования полюсов промышленного роста, а также повышение мобильности капитала и рабочей силы для создания сравнительных преимуществ и увеличения международной торговли. В более умеренной форме фордизм был тесно связан с формой и функцией кейнсианского государства всеобщего благосостояния, которое было развито во многих западных странах в послевоенный период.
Кейнсианский режим регулирования подразумевает проактивное государство, которое пытается сбалансировать спрос и предложение, чтобы уменьшить колебания и циклические колебания конкурентных рынков. Кейнсианское государство всеобщего благосостояния также играет ключевую роль в содействии экономическому росту за счет инвестиций в инфраструктуру и стимулирования развития производственных мощностей и массового производства для обеспечения полной занятости.
Вторую фазу, примерно с 1980 по 2000 год, часто называют постфордизмом. Это было связано с политикой, вдохновленной Шумпетерианским мышлением, которое подчеркивает гибкую специализацию бывших отраслей. Постфордизм направлен на продвижение организационных и рыночных инноваций в открытой экономике с упором на вмешательство со стороны предложения для решения проблем, связанных с отсутствием экономического роста. Изменения в мировой экономике, такие как нефтяные потрясения 1973 и 1979 годов и усиление конкуренции со стороны внешних рынков, сделали старую систему массового производства неконкурентоспособной в западных странах.
Таким образом, постфордизм получил новый способ регулирования. Джессоп (1992) описал этот новый политический режим как шумпетерианское государство социальной помощи, которое больше подходит по форме и функциям для формирующегося постфордизма. Подход кейнсианского государства всеобщего благосостояния «сверху вниз» оспаривается более широкой перспективой развития снизу, которая включает освоение различных территориальных ресурсов. Одним из важных инструментов политики являются программы реструктуризации, которые должны направлять фирмы от массового производства к гибкой специализации.
Таким образом, промышленная политика на этом этапе делает упор на укрепление возможностей фирм и развитие их навыков, знаний и сетевых способностей. Кроме того, наметилась тенденция к переходу от правительства к управлению, где последнее предполагает вертикальное сотрудничество между уровнями правительства и горизонтальное сотрудничество между государственными и частными организациями (Jessop 1997). Таким образом, доминирующая роль сильного национального государства в формулировании и реализации региональной политики в относительном выражении уменьшается.
На протяжении давних дебатов о том, как понимать и концептуализировать масштаб, это понятие подвергалось различным интерпретациям. Центральным вопросом в литературе является «изменение масштаба» политического влияния с национального масштаба на другие масштабы, такие как глобальный, региональный и местный. Связанный с этим вопрос, обсуждаемый в разделе «изменение масштаба», заключается в том, как политическое производство масштаба связано с более широким производством в экономических регионах. В последнем случае политико-экономическая перспектива масштабного и скалярного производства доминировала в географической литературе.
Эта перспектива подчеркивает реляционное производство масштабов через накопление капитала, «пространственные фиксы» капитала и социально-пространственную борьбу. Акцент на «пространственных фиксаторах» капитала, который подразумевает относительно материальную концепцию масштаба, был предметом постструктурной критики, в которой подчеркивалась текучесть и непостоянство масштабов как социальных конструкций. Эта постструктурная критика попыталась показать, что шкалы не являются онтологически заданными, дискретными объектами, а сконструированы в рамках отношений посредством политического действия. В то же время такие политические действия всегда находятся под влиянием зависимых от пути структур доминирующих масштабных построений.
Преимущество такого политико-экономического подхода заключается в его чувствительности к историческому конструированию и трансформации масштаба посредством дискурсивных процессов, а также в понимании способов воссоздания масштабов в политической практике. Остается вопрос, как такой материальный и дискурсивный динамизм скалярной политики может быть отражен в эмпирических исследованиях.
Маккиннон вводит понятие «скалярной политики» или четырех связанных ключевых элементов, чтобы справиться с этим сосуществованием дискурсивных и материальных элементов в реальном мире. Короче говоря, скалярный политический подход «заменяет импликацию о том, что политика масштаба в основном связана с масштабом, идеей о том, что конкретные политические проекты и инициативы имеют скалярные аспекты и последствия».
Во-вторых, он призывает нас «сосредоточить внимание на стратегическом развертывании масштаба различными участниками, организациями и движениями».
В-третьих, скалярный политический подход должен подчеркивать «влияние и эффекты ранее существовавших скалярных структур, созданных прошлыми процессами социального конструирования».
Наконец, следует подчеркнуть «тесно связанный вопрос создания новых скалярных схем и конфигураций, происходящих в точке взаимодействия между унаследованными и возникающими проектами и масштабами».
До конца 1980-х гг. различные концепции пространства - однородно-абстрактное и диверсифицированно-реляционное пространство - развивались в региональной экономике без малейшего сближения между ними.
В 1990-х годах были разработаны более совершенные математические инструменты для анализа качественного поведения динамических нелинейных систем (бифуркации, катастрофы и теории хаоса) вместе с появлением формализованных экономических моделей, которые отказались от гипотез о постоянной отдаче и совершенной конкуренции. Эти достижения позволили включить агломерационную экономику - стилизованную в форме увеличения прибыли - в элегантные модели строго макроэкономического характера [5].
Промышленная модернизация - явная и неявная цель региональной политики экономического развития каждого исследуемого региона. В этом отношении тенденция, которая наблюдается во всех регионах исследования, заключается в том, что политика на национальном уровне, а также региональная промышленная политика связаны с Индустрией 4.0,7, подходом к автоматизации и обмену данными в производственных технологиях. Однако в некоторых регионах, таких как Pays de la Loire, это явление часто имеет тенденцию к дальнейшей фрагментации политического ландшафта, а не к его унификации, учитывая тот факт, что содействие внедрению передового производства в рамках парадигмы Индустрии 4.0 далеко не всеобщее.
Высшее образование и профессиональная подготовка - это области, которые, как правило, напрямую не рассматриваются в рамках региональной политики экономического развития, и решения принимаются на других уровнях или в других государственных ведомствах, хотя в стратегиях регионального экономического развития указывается на их важность. Первый и второй RIPS, организованные в рамках проекта «Будущее производства в Европе», также подчеркнули важность политики в области навыков, обучения и образования для регионального промышленного развития.
Об этом свидетельствует тот факт, что наличие в регионе более высокой или особо востребованной квалификации влияет на то, насколько привлекательным регион воспринимается промышленностью. Опять же, у регионов разные уровни зрелости и разные механизмы управления в этом отношении. В Румынии политика в области образования и профессиональной подготовки является прерогативой национального правительства и не была особенно согласована с промышленным развитием или стратегиями регионального и местного уровня.
Однако в Пирканмаа университеты и профессиональные училища традиционно играли важную роль в промышленном развитии, а потребности отраслей и учебные программы в значительной степени согласовывались. На Сардинии образование находится в ведении правительства страны, а профессиональное обучение - на региональном уровне. По этой причине профессиональное обучение в большей степени интегрировано с региональной промышленной стратегией, чем образование.
В Поморском воеводстве нехватка квалифицированной рабочей силы для обслуживания растущих промышленных потребностей является проблемой, которую необходимо решать в рамках политики в области образования и профессионального обучения. Чтобы повысить качество региональных кадровых ресурсов, правительство области выступило с инициативой запустить программы повышения квалификации вместо того, чтобы ждать реформы на национальном уровне. Правительство области поддержало разработку учебных программ профессионального образования, отвечающих потребностям региональных компаний (как производственных, так и других) в улучшении навыков в области цифровых технологий, передового производства и языков. Учебная программа была запущена на субрегиональном уровне и рассматривается как активный шаг в адаптации к региональным потребностям.
Речь идет, в частности, о моделях «новой экономической географии» и эндогенного роста, в которых пространство становится разнообразно-стилизованным.
Эти теории основывают свою логику на предположении, что производственная деятельность концентрируется вокруг определенных «полюсов» развития, так что уровень и темпы роста доходов диверсифицируются даже в пределах одного и того же региона. Более того, эти модели стилизовали области как точки или абстрактные дихотомии, в которых не играют роли ни физико-географические особенности (например, морфология, физические размеры), ни территориальные (например, система экономических и социальных отношений на местном уровне).
Эти теории достигли значительных успехов и получили признание в академическом сообществе, потому что они показали, что территориальные явления могут быть проанализированы с использованием традиционных инструментов экономической теории (оптимизация выбора отдельными фирмами и людьми), и что различные концепции пространства могут, по-видимому, быть синтезированы. Эти модели фактически рассматривали рост как эндогенный рост, порожденный преимуществами пространственной концентрации деятельности и агломерационной экономикой, типичной для диверсифицированных космических теорий. Они противопоставили механизмы динамического роста с увеличением прибыли и транспортных расходов, таким образом, повторяя экономико-локальные процессы, анализируемые теорией местоположения.
Благодаря концепции «предпринимательского открытия» они были ключевыми определяющими факторами, открывшими процесс разработки политики для частного сектора (предприятий, стартапов, бизнес-ассоциаций и торговых палат). Это привело к повышенному вниманию региональных политиков к вступлению в политический диалог с широким кругом региональных заинтересованных сторон. Например, процесс определения повестки дня стратегии умной специализации в Поморском воеводстве был уникальным по сравнению с предыдущими стратегиями, учитывая, что это был открытый конкурс для определения целевых областей и приоритетных технологических областей. Поморское воеводство успешно применило переговорный подход, основанный на участии и вовлечении различных партнерских организаций, организаций и сообществ. Всего в этом процессе задействовано около 400 организаций.
Несмотря на диверсификацию (поскольку существуют территориальные полюсы концентрированного развития), пространство в этих моделях стилизовано в точки, лишенные какого-либо территориального измерения.
Таким образом, неизбежно отказывается от концепции пространства как территории, столь любимой региональными экономистами. Это стилизованное пространство не включает локализованные технологические экстерналии и набор материальных и нематериальных факторов, которые, благодаря близости и сниженным операционным издержкам, влияют на производительность и инновационный потенциал фирм; ни система экономических и социальных отношений, составляющих реляционный или социальный капитал определенного географического района. Все же это все элементы, которые различают территориальные образования на основе специфически локализованных особенностей [5].
Как следствие, эти подходы лишены наиболее интересной и в некотором смысле интригующей интерпретации пространства как дополнительного ресурса для развития и как отдельного фактора производства. Вместо этого преобладающим является прямое, несколько тривиальное представление о пространстве как о просто физическом / географическом контейнере развития.

Заключение
Введение агломерационных преимуществ в стилизованной форме за счет увеличения отдачи сводит на нет территориальное измерение. И при этом он лишает эти теории аспекта, имеющего важнейшее значение для региональных экономистов: а именно пространство как территория, определяемая как система локализованных технологических эффектов или как совокупность материальных и нематериальных факторов, которые в силу близости и сокращения транзакций затраты влияют на производительность и инновационность фирм. Поиск пути включения территориального измерения в теории, уже способные объединить физически-метрическое, равномерно-абстрактное и диверсифицированное пространство, является проблемой, с которой сейчас сталкиваются региональные экономисты.
В заключение, определенная конвергенция произошла между большими группами обсуждаемых теорий. Теории диверсифицированного пространства, в частности (эндогенного) локального развития, объединяют идеи, выдвигаемые теориями развития и местоположения. Диверсифицированные стилизованные космические теории (в частности, новая экономическая география) объединяют теории роста и местоположения.
Управление промышленной политикой регионов, как правило, определяется национальной институциональной структурой и, как правило, находится под влиянием национальных нормативных актов, определяющих структуру деловой среды и налоговые режимы. Однако в таких странах, как Германия, Италия и Испания, где регионы обладают высоким уровнем автономии, региональный уровень играет более важную роль в промышленном развитии. В других случаях, таких как Финляндия и Румыния, региональный уровень имеет ограниченные полномочия в смысле традиционной промышленной политики. Вместо этого их вмешательства, как правило, больше сосредоточены на таких областях, как региональное развитие, поддержка МСП и поддержка кластеров. В Финляндии и Франции продолжается процесс реформ, в рамках которого региональным властям передается большая ответственность за разработку и реализацию политики регионального экономического развития и промышленной политики.
Тем не менее, все еще требуется дальнейший шаг вперед, который позволил бы создать подход, сочетающий экономические законы и механизмы, которые объясняют рост, с одной стороны, с территориальными особенностями, проистекающими из внутренней взаимосвязи, существующей на местном уро