Коллизионные нормы с юридико-технической стороны

ЭссеКоллизионные нормы с юридико-технической стороны — это наиболее сложные нормы, применяемые в международном частном праве, что делает необходимым рассмотреть определенные правила установления их содержания.
М.М. Богуславский, И.С. Перетерский, С.Б. Крылов, Л.А. Лунц, А.С. Скаридов, Г.К. Дмитриева и другие авторы едины в своем определении относительно строения коллизионной нормы. Коллизионная норма состоит их «объема» и «привязки». Объемом коллизионной нормы называется содержащееся в ней указание тех отношений, к которым эта норма применяется, а привязкою — указание «закона» (т.е. правовой нормы «правопорядка»), подлежащего применению к данному виду отношений, которые как бы «привязываются» к законодательству отдельного государства. Рассмотрим для примера следующую коллизионную норму: «Дееспособность физического лица определяется законодательством Договаривающейся Стороны, гражданином которой является это лицо». Объем данной коллизионной нормы указывает на дееспособность физического лица, а привязка — на правовую систему, подлежащую применению в данном конкретном случае.
Однако не все ученые единодушны во взглядах на состав коллизионной нормы. Например, О.Н. Садиков считает, что «анализ новейших источников приводит к выводу, что в коллизионных нормах современного международного частного права все чаще проявляется третий структурный элемент. Таким элементом является не санкция, а указание на условие применения данной коллизионной нормы. Этот третий элемент следует, по-видимому, именовать гипотезой, используя уже сложившуюся в теории права терминологию, применяемую для обозначения аналогичного структурного элемента в нормах национального права».
Вообще говоря, гипотеза заложена в каждой коллизионной норме, ибо она юридически и логически необходима для применения любого нормативного предписания. Однако во многих случаях гипотеза достаточно очевидна или же выступает составной частью объема данной коллизионной нормы и поэтому в особом словесном ее выделении нет нужды. Тем не менее, по мере усложнения складывающихся в процессе международного общения гражданско-правовых связей и развития коллизионного права в интересах достижения более точных и гибких правовых решений нередко возникает необходимость специально отразить в коллизионной норме ее третий элемент — гипотезу и тем самым более четко и точно ш определить сферу действия коллизионной нормы.
Большая часть коллизионных норм в международном частном праве сформирована просто и ясно, что облегчает их практическое применение, и гипотеза в них не выделяется. Однако имеются такие коллизионные нормы, которые содержат дополнительные предписания, образующие гипотезу нормы. Обратимся к з ст. 37 Конвенции о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным р делам, которая касается вопросов усыновления:
1. Усыновление или его отмена определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, гражданином которой является усыновитель в момент подачи и заявления об усыновлении или его отмене.
2. Если ребенок является гражданином другой Договаривающейся Стороны, о при усыновлении или его отмене необходимо получить согласие законного представителя и компетентного государственного органа, а также согласие ребенка, если это требуется по законодательству Договаривающейся Стороны, гражданином которой он является.
Приведенная коллизионная норма применима при наличии двух условий, образующих ее гипотезу:
1) согласие законного представителя и компетентного государственного органа;
2) согласие ребенка.
Рассмотрим еще один пример. Это ст. 26 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам: «Условия заключения брака определяются для каждого из будущих супругов законодательством Договаривающейся Стороны, гражданином которой он является, а для лиц без гражданства — законодательством их постоянного места жительства. Кроме того, в отношении препятствий к заключению брака должны быть соблюдены требования законодательства Договаривающейся Стороны, на территории которой заключается брак».
Эта коллизионная норма применима при условии устранения препятствий к заключению брака, которые должны быть решены в соответствии с требованиями законодательства Договаривающейся Стороны, на территории которой заключается брак.
Можно считать, что в приведенных случаях коллизионная норма не содержит нового структурного элемента — гипотезы, и речь идет о более развернутом и точном формулировании ее объема, в чем проявляется процесс дифференциации коллизионных норм. Однако такой взгляд, основанный на традиционном понимании структуры коллизионной нормы, представляется нам неточным и одновременно недостаточно плодотворным с позиции изучения коллизионного права.
С юридической точки зрения, вышеназванные обстоятельства, которые предлагается трактовать в качестве гипотезы, несомненно, выходят за рамки объема, определяющего круг отношений, к которым коллизионная норма применяется. Согласие законного представителя и компетентного государственного органа, согласие ребенка, препятствие к заключению брака... — это не характеристика объема коллизионной нормы, а выходящие за его рамки дополнительные факторы, лежащие в иной юридической плоскости и являющиеся условием применения коллизионной нормы.
С позиции же научного анализа, выделение в структуре коллизионной нормы нового элемента — гипотезы, позволяет глубже оценить действительное содержание таких норм, механизм их действия, выявить дополнительные возможности правового регулирования в сфере коллизионного права. Тем самым облегчаются выработка, оценка и применение коллизионных норм, нередко вызывающие значительные трудности.
Конечно, фиксация в коллизионной норме условий ее применения — гипотезы есть проявление дальнейшей дифференциации коллизионного права, ведущее к созданию новых, иногда довольно сложных коллизионных норм8. Исходя из приведенных примеров и доводов, можно заключить, что структура коллизионной нормы состоит из гипотезы, объема и привязки. С учетом наличия в международном законодательстве таких сложных коллизионных норм данную структуру невозможно отрицать и позиция О.Ю. Садикова по этому вопросу нам кажется наиболее обоснованной.
Правильность нашего предположения по этому вопросу подтверждают Н.В. Сильченко и О.Н. Толочко. Однако в своих рассуждения они пошли еще дальше и мы полностью согласны с ними по этому вопросу.
Возможность присутствия в коллизионной норме гипотезы была убедительно доказана О.Н. Садиковым. В то же время из правильной посылки не были сделаны все логически возможные выводы, и, таким образом, цепь рассуждений может быть закономерно продолжена.
Принцип автономии воли сторон в международном частном праве понимается как возможность выбора применимого права непосредственно сторонами правоотношения и формулируется законодателем, как правило, в виде своеобразного довеска к коллизионной норме. Так, например, согласно ст. 561 ГК Республики Беларусь, «права и обязанности сторон по внешнеторговой сделке определяются по законам ее совершения, если иное не установлено соглашением сторон». Поскольку выделенная часть коллизионной нормы предусматривает условие ее применения, представляется очевидным, что данная часть является не чем иным, как гипотезой коллизионной нормы.
Кроме того, с нашей точки зрения, в тех случаях, когда коллизионная норма не предусматривает специальных условий применения, имеет место универсальная гипотеза коллизионного права — коллизионные нормы применяются только при наличии иностранного элемента в правоотношении по частноправовым вопросам.
Таким образом, коллизионная норма обладает таким составным элементом классической (логической) нормы права, как гипотеза, которая может представлять собой:
а) специально сформулированные законодателем условия применения коллизионной нормы;
б) предусмотренную законодателем возможность выбора права сторонами, ограничивающую действие коллизионной нормы в таких случаях (принцип автономии воли сторон);
в) универсальное условие применения коллизионной нормы — наличие в частном правоотношении иностранного элемента;
г) иные модификации, например, возможность выбора применимого права в рамках коллизионной привязки для потерпевшей стороны в деликт-ном правоотношении и т.п.
Как справедливо указывается в литературе, коллизионная норма, будучи нормой права, немыслима без санкции, обеспечивающей ее действие. В то же время, на наш взгляд, до сих пор нет ясного представления о теоретико-правовой природе санкции коллизионной нормы. По мнению О.Н. Садикова, санкция коллизионной нормы представляет собой предусмотренную гражданско-правовым законом возможность признания сделки недействительной, приведения сторон в первоначальное положение, возмещения убытков и т.п. С данной точкой зрения согласиться нельзя. Такие гражданско-правовые санкции, как признание сделки недействительной, возмещение убытков и т.д., не могут являться последствиями нарушения, а коллизионной нормы в силу того, что последняя не адресована непосредственно к сторонам правоотношения. Стороны не могут нарушить коллизионную норму и поэтому последствия ее нарушения не должны ложиться на них. Коллизионная норма, целью которой является указание на подлежащую применению правовую систему, адресована не сторонам гражданско-правового отношения, а правоприменяющему органу. Как представляется, в этом смысле коллизионная норма не носит абсолютного материально-правового характера, а находится в «пограничном состоянии» между материальными и процессуальными нормами.
Нарушить коллизионную норму в принципе может только суд и именно суду должна быть адресована санкция указанной нормы. Поэтому, с нашей сточки зрения, санкция, а коллизионной нормы может быть сформулирована только как возможность отмены судебного (юрисдикционного) решения в случае ее несоблюдения. Отмена судебного решения представляет собой одну из универсальных санкций норм процессуального характера. В данном же случае в силу указанного выше «пограничного» характера нормы возможность отмены судебного решения является также универсальной санкцией коллизионных норм международного частного права. в На основании изложенного можно предложить следующую схему структуры коллизионной нормы:
гипотеза — условие применения коллизионной нормы;
объем — указание тех отношений, к которым эта норма применима;
привязка — указание на право государства, подлежащего применению к данному отношению;
санкция — возможность отмены судебного (юрисдикционного) решения в случае его несоблюдения.
Кроме того, Н.В. Сильченко и О.Н. Толочко приходят к следующему выводу: «Таким образом, коллизионная норма, как и любая логическая норма права, имеет гипотезу и санкцию. Представляется возможным в силу этого признать, что основная часть нормы, непосредственно формулируется законом и состоящая, как указывалось выше, из объема и привязки, является не чем иным, как диспозицией коллизионной нормы. Поэтому думается, традиционный взгляд на коллизионную норму как на сугубо специфическое явление, не обладающее признаками и структурой обычной нормы права, не отвечает логике и теории права. Коллизионная норма международного частного права, будучи правовой нормой, имеет свойственную правовой норме структуру: гипотезу, диспозицию и санкцию Диспозиция коллизионной нормы представляет собой «правило поведения» для правоприменяющего органа, указывающее на применимую к данному конкретному отношению правовую систему, и состоит в свою очередь из двух органически взаимосвязанных частей — объема и привязки».
Однако, несмотря на убедительность этой точки зрения, мы не можем с ней согласиться. Ведь авторы справедливо утверждают, что диспозиция — это объем и привязка коллизионной нормы, вместе взятые. Это ни одно и то же, а лишь «органически взаимосвязанные части». Поэтому, на наш взгляд, нет необходимости их группировать в диспозицию, а следует рассматривать, как показано в предложенной нами структуре коллизионной нормы. ^ Чтобы правильно применять коллизионную норму, необходимо точно уяснить ее объем, т. е. выяснить, подходит ли то или иное конкретное отношение под общие признаки, указанные в объемной части данной коллизионной нормы. Сделать это можно с помощью привязки, которая может быть выражена двояко:
1) путем указания того конкретного законодательства, которое подлежит применению. Этот способ встречается преимущественно в следующих случаях: когда внутригосударственным законом определяются пределы применения законодательства данного государства; когда двусторонний договор устанавливает пределы применения законодательства лишь одного из договаривающихся государств, например, ст. 7 Соглашения о сотрудничестве в области миграции и социальной защиты трудящихся — мигрантов, предусматривает: «Налогообложение трудовых доходов работников Стороны трудоустройства осуществляется в порядке и размерах, установленных законодательством Стороны трудоустройства;
2) путем общего указания признака, которому должна отвечать подлежащая применению система права... в этих случаях говорится уже не о конкретной привязке, а о некоторой общей формуле прикрепления.
Формулы прикрепления, используемые в международном частном праве, складывались на протяжении тысячелетней истории развития права как социального явления и берут свое начало в римском частном праве. Именно этот факт определяет их выражение в формулировках латинского языка. Следует отметить, что количественное и качественное многообразие коллизионных норм позволяет вывести наиболее важные, с нашей точки зрения, и общеупотребимые формулы прикрепления.