Гуманизация российского уголовного законодательства как один из базисных векторов уголовно-правовой политики

Бесспорен тот факт, что в современных реалиях вопросы трансформации действующего уголовного законодательства по вектору его гуманизации по праву занимают нишу одной из самых актуальных тем.
Данное направление, этимологически именуемое как «человечность», опирается на прочный конституционный фундамент в виде ст.2 Конституции России, в соответствии с которой «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства» [1].
Гуманизм фигурирует в качестве одной из ведущих концептуальных идей Уголовного кодекса РФ (ст. 7 УК РФ), где особую значимость имеет ч. 2 анализируемой статьи, императивно регламентирующая требование по экономии репрессии [2, с. 122]. Во многом, в силу данных факторов сегодня рельефно отображаются различные мероприятия в данной сфере, к примеру, в форме изменения категории преступлений, наделения суда свободой усмотрения в деле снижения категории ряда деяний на одну ступень, декриминализации, внедрения новых оснований освобождения от уголовной ответственности, исключения из санкций нижних пределов и иных.
Изложенное позволяет заключить, что уголовная политика сегодняшнего дня ориентирована на гуманизацию, что может быть подкреплено позицией политических лидеров Российской Федерации. Впервые данная идея отчетливо отобразилась в рамках Послания Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации в 2008 году[3], после чего данные Послания касаются ее различных аспектов, а данный вектор приобрел статус национальной идеи.
Базисными векторами политики гуманизации российского уголовного законодательства выступают:
- улучшение правового положения личности в рамках уголовного права;
- декриминализация отдельных видов преступлений;
- совершенствование и смягчение системы уголовных наказаний, модернизация уголовно-исполнительных норм [4, с. 72].
Бесспорно, в реалиях XXI в. гуманность должна быть имманентно присуща уголовному законодательству, однако при этом оно не должно утрачивать своей «жесткости». В данном отношении обратимся к целям применения уголовного наказания в их современной интерпретации в ч. 2 ст. 43 УК РФ: восстановление социальной справедливости, исправление осуждённого, превенция в отношении совершения новых преступлений. Важно уяснить, что их достижение исходит не из жестокости и бесчеловечности, а из фактора его неизбежности и соразмерности без стремления покарать преступника. Ведущий ориентир – назначение наказания, максимально согласующегося с характером и степенью общественной опасности содеянного.
Вести речь об истинной гуманизации уголовного законодательства уместно в случае, если государство: исключает наказание в виде смертной казни; отказывается от телесных наказаний и каторжных работ; от общей конфискации имущества, предполагающей изъятие всего наличествующего имущества; учитывает возрастной критерий при назначении наказаний несовершеннолетним лицам; декриминализирует ряд преступных деяний, не посягающих на жизнь, здоровье и личную свободу граждан; обогащает спектр оснований для освобождения от уголовной ответственности, а также применяет наказания, альтернативные лишению свободы [5, с. 835].
В данном отношении хотелось бы осветить ряд значимых аспектов и соотнести их с тенденцией общей гуманизации уголовного законодательства.
Так, отметим, что на сегодняшний день в УК РФ закреплен излишне обширный спектр мер ответственности в отношении одного и того же деяния в отсутствие четких ориентиров при оценке обстоятельств его совершения. Такая размытость границ в деле реализации судебного усмотрения порождает проблему хаотичности в практике назначения уголовных наказаний.
В соответствии с тенденцией гуманизации, необходима максимизация практики назначения наказаний, не предполагающих лишение свободы – данная мера должна трактоваться как вынужденный шаг за совершение тяжких и особо тяжких преступлений.
Несмотря на некоторые позитивные сдвиги, суды все равно чаще всего ориентированы на назначение наказания в виде лишения свободы, осознавая всю пагубную репрессивную силу этой меры и крайне высокие финансовые затраты на содержание уголовно-исполнительной системы.
Однако следует отметить шаги законодателя по изменению сложившейся ситуации: так, с 2017 г. в качестве альтернативы лишению свободы был внедрен такой вид наказания, как принудительные работы. Однако он не приобрел популярность среди правоприменителей из-за непродуманности многих нюансов его практической реализации и простой «закостенелости» мышления многих судей [6, с. 138].
Кроме того, суды крайне редко прибегают к изменению категории преступления на более мягкую, которая установлена в ч. 6 ст. 15 УК РФ, хотя эта норма, будучи введенной в 2011 г., как раз преследовала цели максимальной индивидуализации наказания. В среднем ежегодный процент лиц, к которым была применена указанная мера, не превышает 0,5-1% всех осужденных за преступления средней, тяжкой и особо тяжкой категорий. В мае 2018 г. Пленумом ВС РФ было разработано Постановление, преследующее цель содействия судам в деле гуманизации и индивидуализации наказания с опорой на действующий УК РФ.
Следует отметить сильные стороны документа, заключающиеся в детальном разъяснении вопросов учёта смягчающих обстоятельств и алгоритма принятия такого решения. Согласно рекомендациям Верховного Суда, возможность смягчения приговора должна тщательно проверяться в каждом конкретном случае[7].
Следующий значимый аспект в сфере гуманизации уголовного сконцентрирован вокруг декриминализации некоторых уголовных преступлений. В данном отношении укажем, что в октябре 2017 г. Верховный Суд РФ одобрил законопроект о введении в УК РФ уголовного проступка, к которым примыкают преступления небольшой тяжести, представляющие минимальную общественную опасность и не предусматривающие наказания в виде лишения свободы.
В законопроекте фигурируют идеи о смягчении ответственности за уголовный проступок, сокращении давностных сроков по привлечения к уголовной ответственности, уменьшении сроков отбытого наказания в целях возможности условно-досрочного освобождения, а также новое основание для освобождения от уголовной ответственности, суть которого в совершении уголовного проступка лицом впервые, которое до этого отличалось законопослушанием.
Несмотря на очевидный «гуманизирующий импульс» данного документа, отметим, что в российском обыденном сознании уголовный проступок представляет собой административный деликт, что наводит на мысль о сложности практического воплощения процесса дифференциации уголовных проступков и составов правонарушений, предусмотренных КоАП РФ [8, с. 67].
Поэтому, не оспаривая очевидную полезность и прогрессивность данной идеи (сглаживание неоправданного перенасыщения современного законодательства оценочными категориями (например, «малозначительность деяния»); перевод ряд общественно опасных деяний в зону действия деликтного права; обоснованное избежание негативных последствий в виде судимости лицами, совершившими общественно опасные деяние небольшой степени тяжести; снижение нагрузки на следственные и судебные органы и иные), укажем, что законодатель должен сначала сконструировать надежные и четкие критерии для разделения уголовных преступлений, уголовных проступков и административных правонарушений.
Анализируя гуманизацию уголовного законодательства, нельзя обойти стороной институт освобождения от уголовной ответственности. В 2016 г. УК РФ был дополнен нормой, регулирующей освобождение от уголовной ответственности при параллельном назначении судебного штрафа. Здесь итоги весьма иллюстративны, поскольку уже в 2017 г. на данном основании было освобождено 7335 лиц, из которых 239 не достигли 18 лет.
Последующая максимизация такой практики очень важна, поскольку институт освобождения от наказания имеет весьма мощный потенциал в деле сокращения уровня преступности. Это обусловлено ярким проявлением гуманности к осуждённому лицу и даровании ему шанса на социальную реабилитацию [9, C. 124]
Считаю целесообразным дальнейшее расширение перечня оснований для условного, условно-досрочного освобождения и замены неотбытой части наказания более мягким видом. Если преступление совершено в экономическом сегменте, оптимальным видится освобождение от уголовной ответственности с выплатой компенсации государству и возмещением ущерба потерпевшему.
В рамках гуманизации уголовного закона важным видится вопрос развития института суда присяжных. Неслучайно законодатель сделал упор на разработку и последующее внесение корректив в УПК РФ, вступивших в силу в июне 2018 г. Речь идет о расширении практики применения института суда присяжных и о нивелировании ряда явных дефектов, выявленных по итогам анализа функционирования данного института.
К примеру, обстоятельную разработку получили вопросы формирования коллегии присяжных заседателей и организационные аспекты деятельности суда. Был расширен спектр составов преступлений, допускающих их рассмотрение судом с привлечением присяжных.
Но бросается в глаза нераспространенность на практике многих из них: например, ст. 277 УК РФ - посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, ст. 357 - геноцид). По итогу цель в виде расширения практики рассмотрения дел с участием присяжных заседателей вступает в противоречие с объективными реалиями.
В данном отношении видится целесообразным передача к сфере ведения присяжных дел о преступлениях, получивших наибольшее распространение (дел, связанных с экономическими преступлениями, мошенничеством, кражами, преступлениями в сфере предпринимательской деятельности либо коррупционной направленности) [10, с.55].
Закономерным итогом данных изменений будет получение доступа весомого сегмента обвиняемых к рассмотрению дела присяжными заседателями, что позволить достичь цель расширения применения института суда присяжных с характерными для него гарантиями независимости и привнесением в правосудие житейской мудрости. Бесспорно, практическая реализация данных предложений требует пристального внимания законодателя, кропотливой и обстоятельной проработки нововведений, а также привлечения опыта передовых зарубежных стран в данном отношении.
В какой мере сделанные выводы и разработанные рекомендации воплотятся в объективной реальности – покажет лишь время и практика правоприменения.
Литература:
Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Российская газета от 4 июля 2020 г. № 144.
Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 02.08.2019) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 05.11.2008 г. // Президент РФ: официальный сайт. URL: http://kremlin.ru/ events/president/transcripts/1968 (дата обращения: 12.11.2020).
Говорухин А.Е. Гуманизация уголовно-правовой политики // Юридический факт. 2016. № 5 (5). С. 72.
Бытко Ю. И. Справедливость и уголовная политика. М.: Юрлитинформ, 2018. 216 с.
Петрянина О.А. Гуманизация уголовного законодательства: современное состояние и перспективы // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2019. №5. С. 138.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 мая 2018 г. № 10 «О практике применения судами положений части 6 статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации» // СПС «Гарант».
Хилюта В.В. Уголовный проступок: быть или не быть? // Юрист. Правовед. 2019. №7. С. 67.
Кашепов В.П., Гравина А.А., Кошаева Т.О. Гуманизация современного уголовного законодательства: монография / под общ. ред. В.П. Кашепова. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: ИНФРА-М., 2018. 336 с.
Иванчин А.В. Дорожная карта уголовной политики России на 2017-2025 годы: достоинства и недостатки // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия: Гуманитарные науки. 2017. № 3 (41). С. 54-58.