Эссе на тему: "Семья: этнос, нация, народность"

Семья: этнос, нация, народность
Важнейшим институтом, влияющим на становление человека, является семья. Ее роль в формировании личности трудно переоценить. Для ребенка семья предстает как первая среда, в которой он получает свой первичный опыт, усваивает правила поведения, формирует свою жизненную позицию. Процесс социализации ребенка в семье протекает не только под конкретным влиянием родителей, но и под общим культурным влиянием микро- и макросреды, в том числе происходит процесс идентификации себя с народом и этносом. Однако современный процесс глобализации приводит к противоречивым тенденциям. С одной стороны, мы наблюдаем как происходит унификация обычаев, стираются границы между культурами, «происходит процесс образования цивилизации нового типа» [1, с. 13]. С другой стороны, чем сильнее выражена первая тенденция, тем больше появляется желание у населения разных стран возродить свои национальные традиции, показав, чем они отличаются от других этносов.
Однако встает вопрос, что понимать под этносом, народом и нацией? Обычно данные понятия используются как синонимичные, однако специалисты видят между ними отличия. Понятие этноса имеет недолгую историю: до конца 1960-х годов данный термин редко употреблялся в исследовательских работах и монографиях, а в справочные издания он и вовсе не входил [8, с. 96]. Только с 1970-х годов концепция этничности стала развиваться, прежде всего в трудах этнографов и антропологов. Многие поведенческие аспекты, в том числе в конфликте и в группе, особенности взаимодействия народов стали объясняться с использованием категории этничности.
Термин «этнос» описывает группу людей, связанных одной системой отношений, выработанной за исторически длительный период. Л.Г. Почебут дает следующее определение этноса: «Этнос – это общность людей, связанных единой системой отношений к природе, к членам своей и чужой общности, к самому себе, к идеям и ценностям, совместно выработанным людьми в процессе этногенеза» [6, с. 13]. Именно за такой подход к этносу высказывался автор советской теории этноса Ю.Б. Бромлей. Л.Г. Почебут указывает, что этнос как общность людей включает в себя племя, народность и нацию. В понятиях Ю.Б. Бромлея экономическое и политическое единство образуют боле широкое образование, называемое им этносоциальным организмом [7, с. 15]. Учитывая историю возникновения человеческого сообщества, можно сказать, что как феномен этнос существовал с самых ранних времен, как групповая и родственная солидарность. В основе данного явления лежит принцип культурной схожести, а также тот факт, что члены данного общества выражали свою принадлежность к коллективу. Именно такой коллектив можно считать этническим, т.е. принимать за этническую группу. До сих пор ощущение принадлежности себя к той или иной группе является важной составляющей самоидентификации личности.
В качестве объективных характеристик принадлежности к этносу называются территория, язык, экономика, расовый тип, религия, мировоззрение, определенный психологический склад. Однако, как указывает Т.Г. Стефаненко, признаки этноса могут быть самыми разнообразными – от формы носа и способа запахивания халата до народных мифов и легенд. Значение и роль данных признаков меняется в зависимости от особенностей исторической ситуации и стадии консолидации этноса и особенностей этнического окружения [7, с. 17]. Признаки отражают некую объективную реальность, но не всегда данное отображение является верным. Так, некоторые признаки, лежащие в основе этнической идентичности (традиционный уклад жизни, исправление обрядов, народная одежда и т.д.) могут являться утерянными и не воспроизводиться в реальном быту. В русской культуре растиражированными образами являются косоклинный сарафан, кокошник, матрешка, хоровод и балалайка, которые сохранились лишь в этнографических музеях и не отображают всего культурного богатства народа, но продолжают выступать маркерами идентичности. Таким образом, этнические признаки – это общность представлений, а не сама по себе реальность.
Этнос имеет трехчленное деление. После стадии племени и разложения первобытнообщинного строя шло формирование новых межплеменных связей, что привело к появлению новой категории – народа. Народ – исторически сложившаяся языковая, территориальная, экономическая и культурная общность людей, предшествующая нации [5, с. 7]. Рост хозяйственных и культурных связей привел к доминированию одного языка, который постепенно становился общим, формировалась территориальное единство. Появляется этноним, под которым данная социальная общность становится известной своим соседям.
Следующим этапом является появление нации. Она выступает как более высокий уровень социальной организации. Присущие народности качества получают новое звучание: нации отличаются устойчивостью территории, экономики и культуры, общим языком. У населения формируются общие черты национального характера, а этническое самосознание становится более четко выраженно. В создании нации ключевая роль принадлежит государству. История подтверждает, что создание любой нации – что русской, что французской, что финской – обусловлено государственными усилиями. Именно государство создает из культурных различий основу для политической дифференциации народов.
С точки зрения В.А. Тишкова принадлежность к этносам не заложена в человеке изначально, а сами культурные границы весьма подвижны и не обладают строгим набором общеразделяемых характеристик. Члены одной этнической группы не обязательно должны действовать, исходя из принципа солидарности, а тем более разделять одни цели. Таким же образом они не обязаны разделять чувство отчуждения по отношению к другим народам [8, с. 125].
Подлинное содержание понятие этноса выражается в этнической идентичности. Необходимо понимать, что этническая идентичность не является абсолютным и жестко заданным маркером, который устанавливается самой личностью или определяется из вне по отношению к ней при помощи силы. Напротив, этническая идентичность представляет собой процессуальное явление, она постоянно находится в состоянии дрейфа, как у отдельной личности, так и у этнических групп. Этот дрейф определяется воздействием внешних и внутренних факторов [8, с. 123]. Под внешними факторами понимаются попытки определить идентичность извне (со стороны государства, ученых, других этнических групп). Внешняя тенденция стремится к упрощению и генерализации этнических признаков. Внутренние факторы более разнообразны и проистекают из культурных аспектов самоидентификации этнических групп. Например, этнос «мордва» то появляется, выступая обобщающим понятием для народов эрзя и мокша, то исчезает, уступая место двум самостоятельным этносам. При этом дрейф этнической идентичности обусловлен не демографическими, а социально-политическими причинами. Более того, в рамках европейских стран можно встретить похожий дуализм, когда для иностранцев человек определяет свою этническую идентичность по титульной нации (немец, француз и т.д.), а внутри страны он будет идентифицировать себя с более мелкой социальной группой (баварец, каталонец, бургундец и т.д.).
Однако реальная картина деления на этнос и нации намного сложнее. Существует огромное количество переходных групп, когда этническая идентичность устанавливается неоднозначно. Более того, может быть сформировано двойное этническое самосознание. В.А. Тишков в своей монографии «Реквием по этносу» приводит следующий пример: «Мой бывший сват, Борис Бабаян, моя бывшая невестка Оксана Бабаян, приятель моего сына Феликс Хачатурян, прожившие всю жизнь в Москве, не знающие ни одного слова по-армянски и не бывшие в Армении, числятся по паспорту армянами, хотя не только по культуре, но и по самосознанию являются русскими. Но вот как мне объяснил ситуацию один из них: “Если я подойду к зеркалу и скажу самому себе: Ну, здравствуй, Феликс Фердинандович Хачатурян – русский, то я просто упаду со смеху”» [8, с. 111]. Для многих такая ситуация – вопрос не курьеза, а психологической неуверенности и даже жизненной трагедии. Данный пример подчеркивает значимость процессов самоидентификации личности, ее потребности в устойчивом присоединении к определенной группе. Однако сложность процессов самоидентификации делает ее не всегда возможной, когда разные признаки (например, фенотип и менталитет) вступают в противоречие друг с другом. В результате личность не в состоянии устойчиво отнести себя ни к одной из этнических групп, оказываясь на положении этнического маргинала, что неблагоприятно сказывается на ее психологическом благополучии. Наиболее часто подобную картину можно наблюдать в семьях мигрантов, которые выбрали путь ассимиляции.
Этнический вопрос, применительно к семье, проявляет себя наиболее часто в таких аспектах, как нормы мужского и женского поведения, содержание и смысл брака, вопросы воспитания детей, правила взаимоотношения членов семьи с социальным окружением. Особое содержание данные вопросы имеют, когда помимо чисто этнического наполнения, они испытывают влияние религии. Люди, относящиеся к разным этносам, по-разному смотрят на выбор брачного партнера, имеют различия в представлениях о восприятии детей, имеют разные взгляды на то, как в ней должны регулироваться конфликты и как должно строиться взаимоотношения с родительской семьей.
Народные или этнические особенности личности со всей своей силой проявляются в межнациональном браке. Современные исследователи выделяют три основных концепции межэтнических браков. Согласно прагматической концепции причиной такого брака является оценивание жениха или невесты по шкале «качества» и выбирается кандидат с наиболее оптимальными параметрами. Конструктивистский подход придерживается идеи, что такой брак возникает из-за социально-психологической интеграции этнических групп в полиэтничном регионе. В основе онтологической концепции лежит утверждение о влечении к представителю другого этноса [3, с. 29]. На заключение таких браков влияет культурная дистанция, степень вовлеченности в этническую среду, степень этнической маргинализации (отклонение от стандартов социального поведения).
Межэтнический брак часто приводит к конфликтам на почве разных мировоззрений и разных господствующих архетипов. Данная тема является объектом исследования с давних времен. С.В. Лурье считает, что количество межнациональных браков в литературе является неоправданно завышенным. На основе анализа опроса населения исследователь сделала вывод о том, что межнациональный брак допускает большая часть российской молодежи. На вопрос, является ли такой брак элементом национального сценария, С.В. Лурье отвечает, что сейчас «на межэтническую брачность будут влиять не «скрепы» между народами, которые связаны ценностями и идеалами, а только комплементарность народов на поведенческом уровне, принятие бытовых сценариев поведения друг друга» [2, с. 128]. При этом, как показали исследования В.В. Гриценко и Т.А. Титова в 1990-х годах, не подтвердилось утверждение, что в национально-неоднородных семьях наблюдается большая рассогласованность во взглядах на стандартные ситуации, в то ж время такие семьи испытывают значительное внешнее влияние, что сказывается на отношениях между супругами. Однако только 6,5% опрошенных, по данным Т.А. Титовой, допустили, что состояние межэтнических отношений в обществе может стать причиной расторжения брака [2, с. 132]. Ко многим таким семьям часто проявляется нездоровый интерес и любопытство, как, например, по отношению к русско-африканским парам. Повышенный интерес возникает из-за ощущения психологического дискомфорта, который несет в себе межнациональная семья. Возникает мнимая угроза потери этнической идентичности, утраты национальной самобытности, но данный страх является преувеличением, действующим на подсознательном уровне.
Не все межнациональные браки имеют значительную степень культурных отличий. Так, брак может быть заключен с партнером, близким по этнокультурным характеристикам, когда оба супруга разделяют одни ценности и имеют схожие представления о быте (например, русские и белорусы). Ко второму типу, согласно типологии А.А. Сусоколова, выделяются семьи, в которых супруги относятся к значительно отличающимся этносам, но имеют близкие культурные характеристики (одна религия и базовые ценности, например, представители русского и европейского народов). Такие браки опасности ни для этноса, ни для семейных отношений в целом не представляют. Однако браки третьего типа, заключенные партнерами разных этносов с разной культурой и религий, более опасны. Они вызывают необходимость ассимиляции членов другого этноса, усвоения совсем чуждых ценностей и культурных категорий, что ведет к выходу из своей собственной этнической культуры.
В семье по-разному может быть реализована этнокультурная идентичность, в зависимости от того, представители каких этносов вступили в брак [4, с. 85]. Такие семьи в любом случае находятся на пересечении культур, что вызывает определенную трансформацию в нормах поведения, языке, мировоззрении и т.д. Для межэтнических семей свойственен поликультурный характер быта при преобладании некоторых этнических черт. Итогом вступления в межэтнический брак может стать «размывание» этнического самосознания того партнера, который находится в слабой позиции. Однако при их равенстве могут появиться новые формы поведения, характерные только для этой семьи как гибрид двух этнокультур.
А.А. Малкова исследовала этническую идентификацию у женщин, состоящих в межэтническом браке. Она подчеркивает, что женщина в таких браках имеет свои психологические особенности. Женщина, в принципе, испытывает в большей степени, чем мужчина, необходимость осознания принадлежности к группе, причем семья выступает как приоритет. Семья становится для нее способом обретения психологической стабильности. В межэтническом браке наблюдается усиление собственного этнического самосознания. Как правило, женщины стремятся к тому, чтобы дети в таком браке с детства приобщались к обеим культурам и приобрели способности к этнической эмпатии. Они стремятся создать внутри семьи атмосферу, отвечающую принципам толерантности, уважения к другим обычаям, интернационализма. В то же время противоречивые потребности супругов относительно соблюдения тех или иных традиций, специфики решения социальных, бытовых и материальных проблем может стать основой для развертывания конфликтов внутри семьи. Особенность конфликта в межэтнических семьях заключается в том, что супруги перестают видеть друг в друге личность, а все слабые и отрицательные стороны в партнере связывают с принадлежностью к этносу. Для налаживания комфортного существования семьи супруги вынуждены идти на диалог и создавать общую модель поведения, что вызывает смену этнической идентичности. Как правило, именно женщины готовы отказаться от своих этнических черт для мирного сосуществования. В результате женщины живут в двух или даже в нескольких системах этнонациональных координат [4, с. 91].
Большое значение имеет вопрос взаимодействия отца и детей в контексте этнической традиции. Так, у многих народов существует модель «избегания», когда отцы ограничивают эмоциональное проявление своей привязанности к ребенку и скрывают свои чувства к нему. При посторонних, особенно старших людях, они не берут на руки детей, не говорят с ним и не играют. Только без свидетелей они позволяют себе допустить ласку в общении с ребенком. К культурам, имеющим такие «правила избегания», относятся абхазская, кабардинская, осетинская и др. [1, с. 15]. Придерживаясь таких правил, родитель стремится воспитать настоящего мужчину, привить ему такие качества, как суровость, твердость, невозмутимость, эмоциональная закрытость.
В русской традиции не существует жестких правил, регламентирующих поведение отца со своими детьми, а сами сценарии детско-отцовских отношений определяются такими факторами, как индивидуальные особенности, возрастные и социальные черты, семейные традиции воспитания детей. По нашему мнению, в современном российском обществе все большее распространение получает эгалитарная модель семьи, при которой обязанности по уходу и воспитанию детей ложатся на плечи обоих родителей. На практике данная тенденция проявляется через активное привлечение отцов к подготовке появления ребенка на свет (еще на стадии планирования и беременности), присутствия при родах, значительном участии в общении с младенцем, и в целом воспитании ребенка. Также для отцов становятся характерными такие традиционно женские черты, как эмоциональная открытость, проявление нежности и любви к ребенку, эмпатийность.
Таким образом, семья и этнос существуют в неразрывной диалектической взаимосвязи. Семья является важнейшим институтом репродуктивного воспроизводства не только общества, но и этносов (наций), передавая через семейные традиции и сценарии элементы этнической и культурной идентичности от поколения к поколению, обеспечивая выживание этноса в исторической перспективе. В тоже время этнос, являясь живым процессуальным феноменом, оказывает свое влияние на семью и этническую самоидентичность ее членов через механизмы социализации и интериоризации культурно-исторического опыта той этнической группы, в которой живет семья. Активное расширение межкультурного взаимодействия, которое выражается в процессах миграции и попадания семей в иную культурную среду, а также возникновения межэтнических браков, влечет за собой мощные процессы трансформации как этнической идентичности внутри семьи, так и самих этносов, границы которых могут размываться, а сами этносы ассимилироваться более активными этническими группами. Процесс размывания этнической идентичности на уровне семьи может повлечь за собой проблемы с этнической самоидентификацией ее членов. Данные проблемы могут приводить к конфликтам, связанным с различными взглядами на существование семейной системы и разрешение бытовых ситуаций. Воспитание в межэтнических браках может стать одним из факторов этнической маргинализации детей, что влечет за собой отказ от принятия этнической идентичности как таковой. В результате семья предстает как один из факторов поддержания и функционирования этноса, но и его разрушения. На наш взгляд, этническая маргинальность соответствует космополитической парадигме либерального глобализма, согласно которой культурные различия не играют значительной роли в жизни общества, а человечество должно представлять единую общность, спаянную универсальными ценностями, культурными образцами и нормами. Список литературы:
Благовская Е.В. Семья в условиях этнической идентичности // Вестник молодых ученых: сборник научных работ. – Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2010. – С. 13-17.
Лурье С.В. Межэтнические браки в современном российском национальном сценарии // Петербургская социология сегодня. – 2018. – № 10. – С. 122-148.
Макарова И.А. Межнациональные браки в современных условиях: особенности, факторы, мотивы формирования (на примере Забайкальского края): дисс. канд. соц. наук. – Чита, 2016. – 168 с.
Малкова А. А. Этническая идентификация у женщин, состоящих в межэтническом браке // Психология. Психофизиология. – 2017. – № 10. – С. 83-93.
Платонов Ю.П. Основы этнической психологии. – СПб.: Речь, 2003. – 227 с.
Почебут Л.Г. Кросс-культурная и этническая психология. – СПб.: Питер, 2012. – 336 с.
Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. – М.: Институт психологии РАН, 1999. – 320 с.
Тишков В.А. Реквием по этносу. – М.: Наука, 2003. – 543 с.