Эндогенные и экзогенные экономические вызовы

ВВЕДЕНИЕ

Тема данного реферата: «Эндогенные и экзогенные экономические вызовы».
Актуальность выбранной темы неоспорима, поскольку теория эндогенного роста - это концепция, согласно которой экономический рост обусловлен внутренними факторами экономики, а не внешними. Теория основана на идее, что улучшения в области инноваций, знаний и человеческого капитала приводят к повышению производительности, положительно влияя на экономические перспективы. Сопоставление ключевых теорий экономического роста с точки зрения интерпретации ими природы и роли инноваций [8] показывает, что традиционная политика роста, восходящая к кейнсианским идеям стимулирования спроса и неоклассической теории laissez-faire, уже не соответствует вызовам времени.
Эта политика либо опирается на экзогенные модели роста 1950–1960-х годов типа модели Солоу [9], которые вообще не относят инновации к непосредственным факторам производства, либо использует модели, которые слабо учитывают нелинейные параметры инновационной среды, описанные экономистами институционально-эволюционного направления. Между тем к концу XX в. эмпирические исследования выявили, что динамика и среднедушевая величина ВВП зависят не столько от экстенсивного прироста трудовых ресурсов и капитальных мощностей (как это представлено в модели Солоу), сколько от роста и повышения уровня совокупной факторной производительности (СФП) за счет развития инноваций [7].
Цель данного реферата: рассмотреть роль и основные экзогенные и эндогенные вызовы и факторы экономического роста. Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи:
- рассмотреть теоретическую основу эндогенных и экзогенных факторов и вызовов экономического роста, в том числе определить преимущества данных факторов исходя из современных экономических теорий;
- проанализировать и выделить основные экзогенные и эндогенные факторы экономического роста в России.
Объект исследования: экзогенные и эндогенные экономические вызовы; предмет исследования: совокупность экзогенных и эндогенных факторов, способных повлиять на экономический рост.
Для написания реферата использовалась учебная литература, статьи электронных периодических изданий, статистические данные.

1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЭНДОГЕННЫХ И ЭКЗОГЕННЫХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВЫЗОВОВ

1.1 Понятие эндогенных вызовов и основные вызовы модели эндогенного экономического роста
Теория эндогенного роста была впервые создана из-за недостатков и неудовлетворенности идеей о том, что экзогенные факторы определяют долгосрочный экономический рост. В частности, теория была создана для того, чтобы отказаться от неоклассических моделей экзогенного роста, поскольку в ней делались прогнозы экономического роста без учета технологических изменений.
Теория эндогенного роста бросает вызов такой идее, придавая большое значение роли технологических достижений. Поскольку долгосрочный экономический рост определяется темпами роста экономической продукции на душу населения, он будет зависеть от уровня производительности. В свою очередь, производительность будет зависеть от прогресса технологических изменений, которые опираются на инновации и человеческий капитал; эти факторы считаются внутренними для экономики, а не внешними.
Экономисты, которые верят в эту теорию, подчеркивают необходимость того, чтобы правительство предоставляло стимулы и субсидии предприятиям частного сектора. Это мотивирует предприятия инвестировать в исследования и разработки, чтобы они могли продолжать стимулировать инновации.
Увеличение отдачи от масштаба достигается за счет инвестирования в человеческий капитал посредством образования или программ профессиональной подготовки. Это может улучшить качество труда, что повышает производительность. Правительство должно проводить политику, помогающую предпринимателям, которая создает новые предприятия и новые рабочие места.
Инвестиции также должны быть направлены на улучшение инфраструктуры и производственных процессов в целях достижения инноваций в производстве. Права интеллектуальной собственности, такие как авторские права и патенты, являются стимулом для бизнеса расширять свою деятельность. Рассмотрим примеры моделей эндогенного роста.

1. Модель Стрелки
Также известная как модель экономического роста AK, модель arrow используется для объяснения экономических изменений в результате инноваций и технологий. Модель “обучение на практике” также используется в модели arrow для объяснения того, как самостоятельная практика и инновации приводят к повышению производительности и улучшению человеческого капитала. Это происходит потому, что обучение на практике приводит к снижению затрат труда, необходимых для создания единицы продукции.

2. Модель Узавы–Лукаса
Модель Узавы-Лукаса объясняет, как экономический рост в долгосрочной перспективе объясняется накоплением человеческого капитала. Для создания человеческого капитала следует использовать образование. Таким образом, модель предполагает, что человеческий капитал является единственным входным элементом в секторе образования. Он также предполагает, что экономический результат развивается за счет использования физического капитала и человеческого капитала. В результате отношение физического капитала к человеческому капиталу является показателем, используемым для определения общего капитала в экономике.

3. Модель Ромера
Модель Ромера рассматривает изменения в технологии как эндогенные. Таким образом, технологические достижения приводят к улучшению экономической ситуации. Кроме того, модель также предполагает, что инновационные идеи являются очень важной частью экономического роста. Сочетание усовершенствований человеческого капитала и существующих знаний может привести к появлению инновационных идей для увеличения производства товаров в экономике.Теория экзогенного роста часто подвергается критике за то, что она опирается на предположения, которые не могут быть точно оценены, и нет никаких эмпирических данных, подтверждающих эту теорию. В некоторых моделях эндогенного роста некоторые могут также утверждать, что разница между физическим капиталом и человеческим капиталом не является четкой. Другие могут также утверждать, что теория эндогенного роста игнорирует роль организаций и придает слишком большое значение человеческому капиталу [1].
Существует несколько проблем и критических замечаний в отношении моделей эндогенного роста, и я рассмотрю две наиболее важные из них ниже:
1. Конвергенция
Некоторые наблюдатели утверждают, что если предсказания неоклассической, или новой теории роста, верны, то все страны с одинаковым приростом населения и темпами сбережений должны сходиться на равных уровнях национального дохода. Затем они отмечают, что многие страны демонстрируют отсутствие конвергенции и что поэтому модели неверны. Ни одна экономическая модель не предназначена для того, чтобы охватить всю бесконечную переходную динамику между странами, и что это даже нежелательно. Весь смысл модели состоит в том, чтобы упростить концепции, чтобы придать им смысл и иметь возможность извлекать из них полезную информацию.Утверждать, что теория неверна, потому что существует мало свидетельств экономической конвергенции между бедными странами Азии/Африки и бедными странами Европы или Северной Америки, нелепо, если учесть другие вовлеченные факторы, которые не включены в новую теорию роста. Разные культуры порождают разное отношение к:
- ростовщичество
- капитализм
- социализм
- женская эмансипация
- участие женщин в рабочей
- силе обеспечение здравоохранения
-окружающая среда
- наследие
Меняет ли отсутствие этих факторов фундаментальный смысл теории? Нет, если то, что включено, все еще дает полезную информацию. В любом случае, несмотря на огромные различия между странами, действительно есть значительные свидетельства сближения, как только основные требования функционирующей экономической системы установлены, например, права собственности, верховенство закона, ценовой механизм, честная конкуренция и так далее.
2. Инвестиции могут не равняться сбережениям
Требование о том, чтобы сбережения равнялись инвестициям, основано на исключении как государственной, так и внешней торговли, что означает отсутствие государственных расходов или налогов, а также импорта или экспорта. При таких допущениях остается только потребление и сбережения в частном секторе, а это означает, что только сбережения могут финансировать инвестиции, и поэтому они должны быть равны.В реальном мире, как только правительство и внешняя торговля включены, правительство вполне может финансировать некоторые формы инвестиций, например, в инфраструктуру или в образование (человеческий капитал). Аналогичным образом, инвестиции могут финансироваться иностранными фирмами, которые желают открыть заводы и так далее внутри страны. Могут быть даже инвестиции, финансируемые за счет заимствований из-за рубежа.Все это верно, но, хотя может показаться, что включение этих уровней сложности в теорию роста делает науку более реалистичной, ничто из этого не меняет конечных результатов [2].
Переход к эндогенному росту означает опору на инвестиции, повышающие факторную отдачу от капитала. Такие инвестиции могут быть только технологически связанными и иметь как иностранные, так и отечественные источники. Развитие последних подчиняется законам экономической конвергенции, когда национальная экономика догоняющего типа наращивает инвестиции в инновации, разрабатываемые в отечественном научно-исследовательском секторе, создает условия для выхода на более высокий уровень производственной функции и реализует мультипликативный эффект от инвестирования новых технологий по мере их распространения в отраслевой структуре экономики. Для этого целесообразно создание технологической платформы экзогенного роста российской экономики.На сегодня рост предложения инноваций и связанных с ними инвестиций является ключевым условием роста для российской промышленности в условиях санкционных ограничений и дефицита капиталовложений в отечественном секторе НИОКР.
В российской экономике затратына прикладные исследования ежегодно составляют порядка 50 тыс. долл. на одного занятого в НИОКР, что в 5 раз ниже, чем в Германии, в 4,5 раз ниже, чем в США и в 3,6 раз ниже, чем в Южной Корее. С учетом того, что государство в российской экономике потребляет восемь десятых от всех научных разработок (в вышеуказанных странах – до одной четверти), можно с уверенностью говорить об отсутствии действенных инструментов повышения технологической эффективности инвестиций в системе экономической политики. В результате не более одной десятой части российских фирм является инновационно-активными (по сравнению с 45-70% в странах Евросоюза), и доля российской экономики на рынке высоких технологий составляет 0,2% [7].
Платформенные возможности развития инвестирования инноваций заключаются в связывании долгосрочными контрактами НИИ и университетов, производственных предприятий, венчурных компаний и банков, предприятий-производителей исследовательского оборудования. На данный момент в мире имеется значительный задел платформенного развития внутренних научных исследований и их инвестирования, предоставления налоговых льгот и льготных государственных кредитов.К примеру, индийская стратегия «подхватывания технологий», реализованная в 1980 гг., была основана на селективной налоговой и кредитной поддержке выпуска промышленных товаров, копирующих известные международные образцы, с первоначальным использованием заградительных таможенных пошлин [5].
Китайская модель «импорта знаний» основана на переносе в страну глобальных технологических платформ транснациональных корпораций в 1990-х гг. после провозглашения китайским правительством принципа «безграничного рынка для технологий». Для реализации модели были созданы свободные экономические зоны с суммарной капитализацией иностранных инвестиций в обрабатывающей промышленности в 3,5 трлн долл. [6]
В Южной Корее в 1980-1990-х гг. была реализована стратегия экстенсивно-интенсивного развития промышленности с опережающим ростом экспорта, доля которого в ВВП возросла в 1980-2000 гг. с 25 до 46%; при этом доля внутренних производств для национального рынка электроники, автомобилестроения, легкой, пищевой промышленности, выпуска лекарств достигла 90%[7].
Формируя новые стандарты организации и поведения, отвечающие параметрам цифровой эпохи, современные экономики все менее поддаются традиционным методам макростимулирования. Их рост и конкурентоспособность, их устойчивость перед непредсказуемыми рыночными шоками все сильнее зависят от эндогенных источников, связанных с динамизмом инновационных процессов. Драйверы роста все больше смещаются на микроэкономический уровень, где непосредственно оперирует бизнес. А темпы и устойчивость роста определяются теперь не столько объемами закачиваемых в экономику инвестиций, сколько качеством организационных и институциональноправовых условий экономической деятельности. Эти условия должны позволять индивидуальным агентам все эффективней взаимодействовать на базе цифровых платформ в целях совместного создания и вывода на рынок новых, все более наукоемких продуктов.В этой ситуации и развитые, и догоняющие экономики начинают менять приоритеты в политике роста. Они все шире закладывают в ее основу идею структурных реформ, нацеленных на системное улучшение социально-экономической среды [6].
Как следует из эндогенных моделей ШТР, правительствам необходимо не только поддерживать свободу рыночной конкуренции, но и устранять излишнюю фрагментированность среды независимо от того, унаследована ли она от иерархичных режимов прошлого, или вызвана незавершенностью рыночных реформ и избыточной централизацией нынешней системы управления, или же благоприобретена в ходе антикризисных мер.Теория сложности идет здесь логически дальше, подчеркивая, что странам нужно использовать уникальные возможности наращивания производительности, открываемые системой сетевых социальных коммуникаций [3].
Поэтому наряду с конкурентной и безбарьерной рыночной средой правительства должны обеспечить дальнейший рост интерактивной кооперации агентов и горизонтальной связности экономики, помогая ей развиваться в алгоритме непрерывного усложнения и тем самым поддерживать свою динамическую устойчивость [8].

1.2 Понятие экзогенных вызовов и основные вызовы модели экзогенного экономического роста
Теория экзогенного роста утверждает, что экономический рост возникает из-за внешних воздействий. Основополагающее предположение заключается в том, что экономическое процветание в первую очередь определяется внешними, независимыми факторами, в отличие от внутренних, взаимозависимых факторов. В широком экономическом смысле концепция экзогенного роста выросла из неоклассической модели роста. Модель экзогенного роста учитывает факторы производства, убывающую отдачу от капитала, нормы сбережений и технологические переменные для определения экономического роста [3].
Экономические модели часто очень сложны, и один из способов, которым исследователи разбивают их на части, - это идентифицировать и назвать все различные части. Большинство моделей имеют отношение к деньгам. Одним из примеров являются колебания валютных курсов; глобальные последствия стихийных бедствий, внедрение новых продуктов и колебания заработной платы и уровня занятости также являются возможными. В этих и других ситуациях есть некоторые вещи, которые изменятся и будут затронуты, и другие вещи, которые останутся практически незатронутыми. Экономисты обычно называют эти “вещи” “переменными”, а те, на которые непосредственно не влияет серьезный сдвиг, обычно считаются экзогенными.Важнейшим внешним (экзогенным) фактором интенсивного экономического роста в экономической литературе считается научно-технический прогресс. Попытку подсчитать темп экономического роста с учетом фактора технического прогресса сделал голландский экономист Ян Тинберген, лауреат Нобелевской премии по экономике.
Он усовершенствовал функцию КоббаДугласа, введя в нее показатель темпа технического прогресса:,где е – основание натурального логарифма, а в целом сомножитель e rt – фактор временного (t) изменения научно-технического прогресса. Однако, на практике слишком трудно выявить и тем более подсчитать вклад научно-технического прогресса в экономический рост. Во-первых, научно-технический прогресс – весьма долгосрочный фактор, его сложно наблюдать в кратко- и среднесрочных отрезках времени. Во-вторых, научно-технический прогресс, проявляется в большей степени неявно, а опосредовано, через улучшение качества факторов производства. Воплощенный, т.е. материализованный научно-технический прогресс можно оценить как степень улучшения качества капитала, его производительности. Невоплощенный, т.е. нематериализованный технический прогресс, включающий в себя прогресс знаний (производственных и управленческих), очень сложно выделить и оценить отдельно от других факторов, повышающих производительность на единицу затрат.
Внешние изменения: Развитие технологий
Цифровизация имеет важные последствия для размещения, интернализации и управленческих решений МНП. В стратегии выхода на зарубежные рынки акцент смещается с проникновения на рынок с использованием ПИИ на более широкое внедрение пользователями. Компании-платформы больше озабочены охватом, чем отдельными территориями, поскольку взаимосвязь через национальные границы является большим благом для пользователей. Это означает, что как теория, так и практика должны в большей степени учитывать спрос. Выбор между поглощениями и инвестициями в новые проекты остается критически важным решением. Для цифровых операций решения об интернализации касаются управления сетями, особенно сетями пользователей. В то же время объединение цифровых активов с другими (физическими) активами является важнейшим аспектом стратегии (Хеннарт, 2009).
Цифровизация также радикально влияет на решения о местоположении. В цифровых операциях не все пользователи одинаково важны, и их вес зависит от коллективных взаимодействий пользователей (таким образом, привлечение “знаменитости” или ключевого “влиятельного лица” может повысить узнаваемость платформы или продукта). Это может обеспечить географическое преимущество со стороны спроса. Спрос в разных странах неоднороден, поэтому МНП приходится оценивать сходство и различие предпочтений в разных регионах. Чувствительность цифровых операций может означать, что ответственность за иностранность возрастает, и к иностранным цифровым организациям может быть применена “ответственность аутсайдера”.
В качестве факторов местоположения физическое расположение поддерживающей (физической) инфраструктуры и качество учреждений в принимающей стране приобретают все большее значение, а хранение данных (включая стандарты, регулирование и право собственности граждан страны происхождения для обеспечения “суверенитета”) становится жизненно важным. Учитывая политическую чувствительность сбора цифровой информации, экстерриториальность законодательства и регулирования, а также цифровой суверенитет, включая “облачную” безопасность, становятся определяющими факторами местоположения.
Преимущественно экзогенный экономический рост:
1. Может возникать в странах с очень высокой степенью интегрированности в структуру планетарной экономики и мирового рынка, с высокой долей экспорта, импорта и внешней торговли в структуре ВВП.
2. Действуют одновременно как эндогенные, так и экзогенные факторы экономического роста.
3. Имеет место как противоречивое, так и однонаправленное взаимодействие двух групп указанных факторов. Причем межгрупповое взаимодействие также дополняется различными формами и их взаимного влияния внутри каждой группы. Однако интенсивность воздействия экзогенных факторов (Иэкз.) превышает суммарную силу действия (Иэнд) эндогенных. Иэкз. > Иэнд.Абстрактно-теоретическая модель данного типа, по нашему мнению, определяется такими признаками.
1. Действует только совокупность экзогенных факторов экономического роста. Национальное хозяйство характеризуется высочайшей степенью интегрированности в планетарную экономику, жесткой зависимостью от глобальных экономических процессов.
2. Воздействие эндогенных факторов по каким-либо причинам отсутствует, или же эндогенные факторы находятся в состоянии полной нейтрализации. Трудно представить ситуацию, что внутренние факторы просто не действуют, хотя ее возникновение теоретически допустимо.
3. Отсутствует межгрупповое взаимодействие эндогенных и экзогенных факторов. Остается только возможность взаимного влияния между различными экзогенными факторами в таких известных формах, как взаимозаменяемость и взаимодополняемость (внутригрупповое взаимодействие).
4. Весь годовой прирост реального национального продукта формируют внешние, экзогенные факторы экономического роста:ΔНП=ΔНПэкз.
5. Эндогенные факторы в этом случае вообще не участвуют в образовании годового прироста национального продукта.Их доля в суммарном приросте равна 0:ΔНПэнд.=0.
Как неоклассическая модель роста, теория экзогенного роста не считает, что внутренние факторы или экономические факторы влияют на экономический рост. Скорее, такие факторы, как нормы сбережений, технологические переменные, технический прогресс и усовершенствования, производство и уменьшающаяся отдача от капитала, стимулируют экономический рост. Модель эндогенного роста и модель экзогенного роста имеют разные взгляды в отношении факторов, стимулирующих экономический рост. Например, модель эндогенного роста утверждает, что экономические факторы или внутренние факторы влияют на экономический рост. Модель экзогенного роста утверждает, что для роста экономики необходимо учитывать факторы или силы вне экономики. Это означает, что такие экономические факторы, как население, капиталовложения, компании, представляющие интерес, и некоторые другие, не способствуют экономическому росту.
Примерами экзогенных (внешних) экономических факторов являются;
- Норма сбережений
- Технологические инновации и прогресс
- Производство
- Уменьшающаяся доходность капитала.
В экономической литературе экзогенные факторы преимущественно рассматриваются в связи с их влиянием на экономический рост. При этом под факторами экономического роста, как правило, понимаются те явления и процессы, которые определяют возможность увеличения реального объема производства, повышения эффективности и качества роста.
Экономический рост – это лишь проявление экономического развития, один из возможных его вариантов, поскольку развитие есть и тогда, когда роста как такового нет, а есть лишь формирование его предпосылок. Экономическое развитие выражается и в структурных преобразованиях национальной экономики, которые не могут одномоментно привести к росту экономики. Экономическое развитие – это сложный, многоплановый процесс, который включает в себя периоды и роста, и спада, положительные и отрицательные тенденции и явления. По своему характеру воздействия на национальную экономику внешние факторы можно определить, как– опосредованные (или общие),– непосредственные (или частные). К первой группе относятся факторы развития всей мировой хозяйственной системы, определяющие общие направления, тенденции ее поступательного движения. К их числу относятся:
глобализация мировой экономики;
усиление роли и влияния транснациональных корпораций (ТНК);
ускоренные темпы научно-технического прогресса (НТП);
циклический характер развития экономики;
сдвиги в демографических процессах.
Наиболее ярким фактором, определяющим развитие не только национальных экономик, но и всей мировой хозяйственной системы, является глобализация. В экономической литературе в настоящее время существует множественность трактовок и определений глобализации, в силу неоднозначности при: чин и исторических рамок этого феномена. Это во многом объясняется всеобъемлющим характером данного процесса, который охватывает все сферы жизнедеятельности людей. Но мы будем придерживаться определения глобализации, данным Г. Колодко: «Глобализация – это исторический процесс либерализации и интеграции рынков товаров, капитала и труда, которые прежде функционировали в определенной степени изолирован: но, в единый мировой рынок» [4, с. 140].
Глобализация как всеобщий фактор развития мировой экономики, в целом для всей мирохозяйственной системы оказывает, безусловно, позитивное влияние, выражающееся в высокой мобильности факторов производства, позволяющей достичь их максимальной эффективности. В условиях глобализации развитие национальных экономик все больше подвергается влиянию таких ее аспектов, как
– всеобщая взаимозависимость национальных экономик;
– приоритеты мирового рынка;
– международная конкуренция и рост конкурентоспособности национальных экономик;
– изменения качественного состава и производительности факторов производства, в числе которых человеческий капитал;
– политика транснациональных корпораций и др.
Особо необходимо подчеркнуть та: кой аспект глобализации, как усиливающуюся взаимозависимость стран, но при этом следует подчеркнуть, что в этом процессе существует сложная проблема, поскольку развитые страны стремятся укрепить свою позиции за счет развивающихся стран, в первую очередь, в решении продовольственного обеспечения, становясь. крупнейшими поставщиками продовольствия на мировой рынок. Таким образом, можно сказать, что глобализация мировой экономики изменила традиционную специализацию стран, а именно, менее развитые страны стали больше нуждаться в импорте продукции сельского хозяйства, чем развитые. Научно-технический прогресс еще со времен первой промышленной революции стал оказывать влияние на развитие мировой экономики. К числу внешних факторов, влияющих на развитие национальной экономики, является деятельность транснациональных корпораций (ТНК), которые, пройдя сложный путь эволюции, в на:стоящее время стали таким же самостоятельным субъектом мировой хозяйственной системы, как и отдельные национальные экономики. Вследствие расширяющейся деятельности крупнейших корпораций, возникли так называемые экономические границы, которые, как правило, не совпадают с государственными. В целом, возникновение центров базирования ТНК в странах Востока усиливает сотрудничество развивающихся стран (Юг – Юг) [8, с.1].
На современном этапе развития мировой хозяйственной системы, характеризующемся увеличивающейся уязвимостью национальных экономик, существенно возросла их зависимость от экзогенных факторов. Чем выше уровень экономического развития страны, тем в меньшей степени внешние факторы оказывают негативное воздействие на нее. Общие факторы воздействуют на развитие национальной экономики через факторы частного характера и выражаются в деятельности международных организаций, а также в стремлении стран к созданию интеграционных объединений.

2 ЭНДОГЕННЫЕ И ЭКЗОГЕННЫЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВЫЗОВЫ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
В первую очередь рассмотрим экзогенные вызовы современной Российской экономики. Российская экономика в 2020 г. подверглась влиянию всего спектра перечисленных факторов. Это и конъюнктурный шок от пандемии и карантинных ограничений, и максимальное сокращение добычи нефти за последние девять лет из-за обвала мирового спроса, и режим секторальных экономических санкций против России, длящийся восемь лет. Экономика Российской Федерации по данным Росстата в 2020 г. сократилась на 2,08 % по сравнению с 2019 г. Показатель ВВП снизился на 2274 млрд руб., что является самым значительным падением с момента кризиса 2009 г., тогда ВВП упал на 5,9 %, что соответствует 7501,3 млрд руб. [6].Последствием экономического кризиса является инфляции, ведь восстановление экономической активности приводит к росту уровня цен.
Не стал исключением и кризис 2020 г. Скованная карантином экономика, ужесточение как внутренних, так и межгосударственных ограничительных мер, нарушение налаженных связей в глобальном мировом пространстве – всё это привело вначале к самому небольшому снижению уровня инфляции из последних пяти случаев мировых экономических кризисов, а затем самому быстрому последующему росту уровня цен.В последние годы в мире наблюдалась устойчивая тенденция снижения уровня инфляции: с 16,9 % в 1974 г. до 2,3 % в 2019 г. С января по май 2020 г. в условиях падения спроса на нефть мировая инфляция снизилась на 0,9 %. Однако начиная с мая 2020 г. инфляция начала расти и её уровень достиг к марту 2021 г. отметки 2,4 %. Снижение общемирового уровня инфляции до конца текущего года не прогнозируется. Поскольку процесс восстановления мировой экономики после рецессии не является однородным, то и темпы роста инфляции отличаются в различных странах [5].
В России кризис 2020 г. спровоцировал рекордный за последние четыре года рост уровня цен. По данным Росстата инфляция в 2016 г. составляла 5,5 %, в 2017 г. – 2,5 %, в 2018 г. – 4,3 %, а в 2019 г. – 3,04 %, в 2020 г. – 4,9 %. Такую динамику связывают в первую очередь с ослаблением рубля, а также с ограничением работы предприятий в пандемию. Основная доля показателя роста цен приходится на продовольственную инфляцию (2,5 % из 4,9 %), вызванную увеличением на мировом рынке стоимости отдельных продуктов и также сокращением урожая некоторых сельскохозяйственных культур. Непродовольственная инфляция также была значительна на конец 2020 г. (1,7 % из 4,9 %), где наблюдался скачок цен по товарам с импортной составляющей.В 2021 г. инфляция превысила прогнозируемые показатели и составляла в годовом выражении: в январе 5,19 %, в феврале 5,67 %, в марте 5,79 %, в апреле 5,53 %, в мае 6,02 % и в июне 6,05 % [4].
Динамика изменения уровня инфляции в годовом выражении по данным Росстата в процентном соотношении представлена на рис. 5. Высокие темпы инфляции снижают вероятность быстрой стабилизации экономики после спада и могут усложнить принятие решений в области экономической политики.
В контексте пандемии проявились новые угрозы, ликвидация которых требовала безотлагательных действий государственных институтов. В первую очередь необходимо было устранить возникшие проблемы в работе систем здравоохранения, добиться положительного эффекта от принимаемых мер по противостоянию распространения инфекции, а также мер по преодолению экономических последствий карантина. Соответственно, деятельность государств была перенаправлена на работу по «обеспечению здорового образа жизни и содействию благополучию» (ЦУР № 3), а также пристальное внимание стало уделяться «построению миролюбивых и открытых обществ, обеспечению доступа к правосудию для всех и созданию эффективных институтов» (ЦУР № 16). В то время как до пандемии наибольшее внимание уделялось проблемам, связанным с изменением климата (ЦУР № 13) и сохранением экосистем (ЦУР № 14, 15). Таким образом, смещение акцентов в достижении целей устойчивого развития выявило новые экономические возможности государств по созданию готовых к эпидемиям систем здравоохранения и социального обеспечения, принятию эффективных мер государственной поддержки населения и оздоровления экономики в условиях пандемии и мер по обеспечению инклюзивности общества [6].
Подводя итог, можно с уверенностью сказать, что в основе сложившейся кризисной ситуации лежат именно экзогенные причины, которые более остро и масштабно повлияли как на экономическую систему в целом, так и на отдельных экономических субъектов в частности. Выходу из кризиса должны способствовать как действия мирового сообщества, направленные на формирование равноправных, инклюзивных и устойчивых экономик и обществ, так и действия национальных правительств, нацеленные на совершенствование существующих и создание новых механизмов стабилизации экономики, которые будут более устойчивыми перед лицом экзогенных факторов.Теперь рассмотрим влияние эндогенных факторов на экономический рост в России. темпы роста ВВП в российской экономике коррелируют с инвестициями в основной капитал и крайне слабо связаны с финансированием науки, развивающими человеческий капитал. В соответствии с функцией Кобба-Дугласа темпы роста ВВП являются средневзвешенными темпами роста материального капитала и эффективной рабочей силы, представленных весовыми долями [10].
Если эти доли должны оставаться постоянными для сбалансирования экономического роста, то материальный капитал и эффективная рабочая сила должны расти одинаковыми темпами. Однако на практике достижение одинаковых темпов роста материального и человеческого капитала практически невозможно поскольку потребность в них определяется разными факторами (перспективами будущего спроса на конечный продукт, ценой привлечения капитала, научно-техническим прогрессов и требованиями к рабочей силе со стороны новых технологий).Модели эндогенного экономического роста, подчеркивающие роль международной торговли, предполагают, что повышение производительности возможно в изначально бедных странах в результате распространения знаний, уже имеющихся в промышленно развитых государствах. Их первоначальная технологическая отсталость дает возможность совершить рывок, импортируя технологии. Сокращение разрыва в производительности между ними возможно, если импорт технологий происходит в рамках прямых иностранных инвестиций и развития отечественного фондового рынка, при условии умеренных рисков [9].
В силу произошедших изменений политико-экономического характера совершенно иначе выглядит целый ряд проблем и вопросов современного экономического развития России. При этом значительная часть вызовов и угроз, стоящих перед российской экономикой, является не столько следствием санкционного давления со стороны недружественных стран, сколько результатом накопленных на протяжении последнего 35-летнего периода внутренних ограничений развития.  
К числу основных вызовов, стоящих перед российской экономикой, относятся:
- кардинальное изменение ценовых пропорций на основные товары и услуги в экономике;
- ориентация на внутреннем рынке на ценовые индикаторы, определяемые внешнеэкономической конъюнктурой;
- основной акцент в структурной политике на меры, определяемые приоритетами отдельных промышленно-финансовых групп и конгломератов, без увязки их в единый стратегический замысел развития экономики;
- низкий уровень востребованности отечественного научно-технического потенциала; общее технологическое отставание базового ядра российской экономики, отставание в локализации критически важных видов продукции и направлений создания активов;- нарастание фрагментации экономического пространства страны и в целом ослабление связанности экономик ее регионов;
- негативные демографические тенденции, в том числе обусловленные деградацией систем обеспечения жизнедеятельности восточных и северных территорий. 
Сложившаяся к марту 2022 г. ситуация не позволяет сохранять постулаты экономической политики, проводившейся до сих пор. Преодоление отмеченных выше негативных воздействий на экономическое развитие страны предполагает реализацию комплекса мер не только краткосрочного (оперативного), но и средне-долгосрочного реагирования на структурные (производственно-отраслевые и пространственные) и технологические вызовы развитию российской экономике. Для России проблема оздоровления рынков стоит особенно остро в силу опасных противодействующих тенденций последних лет – от растущего замещения частных инвестиций государственными до ухудшения институциональной структуры и демографии бизнеса (доминирование фирм-гигантов вместо роста числа малых и средних компаний, опережающая динамика закрытия сложившихся предприятий над динамикой открытия новых).
Вторым приоритетом, влияющим на динамику ВВП, является восстановление рыночных механизмов созидательного разрушения, описанных в шумпетерианской теории роста. России важно переломить тенденцию нарастания межфирменных разрывов в уровне производительности [2], ведущую к фрагментации и дальнейшему торможению экономики. Это потребует болезненной, но решительной расчистки рынков от низкопроизводительных агентов, часто располагающих особой государственной поддержкой и искусственными конкурентными преимуществами. В противном случае все усилия государства по стимулированию инвестиций бизнеса в инновации останутся по-прежнему бесплодными. Дальнейшее шаги в этом направлении касаются серьезной дебюрократизации: устранения административных барьеров на пути рыночного перемещения ресурсов к более инновативным игрокам. Иными словами, для восстановления роста России предстоит создать институциональные условия для повышения агрегированной производительности сначала на уровне секторов, а затем и в масштабах экономики в целом.
Третий приоритет связан с развитием кластерно-сетевой среды как организационной основы для реиндустриализации и усложнения структуры производства. Перспектива такого усложнения и постепенного отхода начиная с 1999 г. доля таких фирм ежегодно составляла менее 1% от общего числа действующих (по сравнению, скажем, с 14% у Бразилии), а с 2012 г. она устойчиво сокращается [2].
Вместо создания номинальных подобий кластерных сетей методом сверху России нужна адекватная система институциональных отношений для самообразования на территориях реальных инновационных кластеров. Именно на уровне таких кластеров и аналогичных партнерств с тройной спиралью сегодня формируются индустрии нового технологического поколения, освоение которых составляет суть современного процесса реиндустриализации [1; 3].
Наконец, учитывая вызовы глобализации, России необходимо нацелиться на наращивание внешнеэкономической открытости и интеграцию в глобальные цепочки разного профиля. Прежде всего следует отказаться от режима импортного эмбарго, который еще больше упрощает структуру национального производства и экспорта, что, как показывают расчеты [6], тормозит экономический рост. Идея замещения импорта и практика протекционизма уже не совмещаются с задачей укрепления национальной конкурентоспособности. Сегодня занять передовые технологические ниши, закрываясь от глобальной конкуренции, просто невозможно. К тому же при распределении производственного цикла по звеньям ГСЦ национальная продукция тестируется глобально независимо от высоты внешнеторговых барьеров, а любые ограничения по импорту автоматически ложатся налогом на собственный экспорт.Напротив, расширение специализированного импорта ради усложнения национального производства и экспорта может успешно работать на ускорение роста. Ориентация на капитализацию эффектов многосторонней кооперации в рамках ГСЦ становится мировым трендом в политике роста. Это особенно важно для ресурсозависимых экономик: иначе они вынуждены действовать с минимальной для себя продуктивностью, постоянно наращивая объемы низкодоходного сырьевого экспорта [10].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Теории экзогенного роста и эндогенного роста являются частью неоклассических моделей роста. Обе модели подчеркивают роль технического прогресса в достижении устойчивого экономического роста. Однако первый утверждает, что только технический прогресс, вне экономической системы, является ключевым фактором, определяющим максимизацию производительности, в то время как второй предполагает, что долгосрочный рост экономики является побочным продуктом деятельности внутри этой экономической системы, которая приводит к технологическому прогрессу.
Экзогенные (внешние) факторы роста включают в себя такие вещи, как темпы технического прогресса или норма сбережений. Эндогенными (внутренними) факторами роста, между тем, будут капиталовложения, политические решения и растущая численность рабочей силы. Эти факторы моделируются с помощью модели Солоу, модели Рэмси и модели Харрода-Домара.
Подводя итог этим моделям, можно сказать, что при фиксированном количестве рабочей силы и статичных технологиях экономический рост в какой-то момент прекратится, поскольку текущее производство достигнет состояния равновесия, основанного на факторах внутреннего спроса. Как только это равновесие достигнуто, для стимулирования роста необходимы экзогенные факторы.В пользу роста ВВП в 2022 году будут играть ослабление ограничений добычи нефти в рамках ОПЕК+, высокая прибыль экспортеров в 2021 году и поддержка платежеспособного спроса населения (экзогенные факторы), а также на экономический рост и в России и мире в целом будет влиять насколько быстро такие кризисы станут рассасываться. Непонятно будут ли возникать новые сбои в мировом масштабе. Кроме того, рисками для роста ВВП выступает высокая мировая инфляция и ужесточение денежно-кредитных политик мировыми ЦБ. Выпадение из глобальной экономики (экзогенный фактор) и потери человеческого капитала (эндогенный фактор) усилят технологическое отставание России, что может привести к снижению долгосрочных темпов экономического роста ниже 1% в год.Минимизации негативных долгосрочных последствий могут способствовать активные меры по раскрепощению предпринимательской инициативы (эндогенный фактор). Вместе с тем нельзя исключать, что иностранные компании начнут возвращаться на российский рынок довольно быстро (экзогенный фактор). Это может уменьшить долгосрочные потери экономического роста России.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Endogenous Growth Theory [Электронный источник]. Режим доступа: https://corporatefinanceinstitute.com/resources/knowledge/economics/endogenous-growth-theory/2. Endogenous Growth Theory & New Growth Theory By Steve Bain [Электронный источник]. Режим доступа: https://www.dyingeconomy.com/endogenous-growth-theory.html3. Exogenous Growth By AKHILESH GANTI Updated May 24, 2021 Reviewed by MICHAEL J BOYLE [Электронный источник]. Режим доступа: https://www.investopedia.com/terms/e/exogenous-growth.asp4. Смородинская Н.В., Катуков Д.Д. Распределенное производство и «умная» повестка национальных экономических стратегий // Экономическая политика. 2017. Т. 12. № 6. С. 72–1015. Russell M.G., Smorodinskaya N.V. Leveraging complexity for ecosystemic innovation // Technological Forecasting and Social Change. 2018. Vol. 136. Pр. 114–1316. Мешкова Т.Е. ЭКЗОГЕННЫЕ ПРИЧИНЫ МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИХ КРИЗИСОВ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ // Фундаментальные исследования. – 2021. – № 11. – С. 140-145;7. Easterly W., Levine R. It’s not factor accumulation: Stylized facts and growth models // World Bank Economic Review. 2001. Vol. 15. Nо. 2. Pр. 177–2198. Смородинская Н.В., Катуков Д.Д., Малыгин В.Е. Шумпетерианская теория роста в контексте перехода экономических систем к инновационному развитию // Journal of Institutional Studies. 2019. Т. 11. № 2. С. 60–789. Solow R.M. A contribution to the theory of economic growth // The Quarterly Journal of Economics. 1956. Vol. 70. Nо. 1. Pр. 65–94.10. Lucas R.E. On the Mechanics of Economic Development // Journal of Monetary Economics. – 1988. – Vol. 22. – pp. 3-42.11. Solow R.M. A Contribution to the Theory of Economic Growth // Quarterly Journal of Economics. – 1956. Vol. 70 (February). – pp. 65-94.12. Rebelo S. Long Run Policy Analysis and Long Ru n Growth // Journal of Political Economy. – 2015. – Vol. 99. – pp. 600-621.13. Crossman G., Helpman E. Innovation and Growth in the Global Economy. – Cambridge: MIT Press, 2019. – 366 p.14. Катуков Д.Д., Малыгин В.Е., Смородинская Н.В. Фактор созидательного разрушения в современных моделях и политике экономического роста // Вопросы экономики. 2019. № 7. С. 95–118.15. Структурные аспекты торговой политики России. М.: Изд. дом ВШЭ, 2019.16. Смородинская Н.В. Глобализированная экономика: от иерархий к сетевому укладу. М.: Институт экономики РАН, 2015.