“Промышленная и финансовая политика Российского государства 1880–1900 гг

ВведениеВажнейшей целью экономической политики правительства России в 1890-х-начале 1900-х годов, проведение которой связано, прежде всего, с именем министра финансов С.Ю. Витте, было обеспечение форсированного развития отечественной промышленности. Ключевую роль в реализации этого курса, наряду с финансовой реформой, развитием железнодорожной сети и привлечением иностранных капиталов в экономику страны, играл промышленный протекционизм. Можно констатировать, что реализация данного курса положила начало индустриализации России.Объектом исследования является промышленная и финансовая политика правительства России в 1880-1900 гг.Предметом исследования являются основные направления финансовой промышленной политики России.Цель курсовой работы: изучить промышленную и финансовую политику Российского государства 1880-1900 гг.Задачи курсовой работы:Изучить индустриализацию в Российской империи.Рассмотреть фабричное законодательство 1880-х годов.Проанализировать развитие торговли.Рассмотреть финансовую сферу.Развитие промышленности в 1880-1890-е гг.1.1 Индустриализация в Российской империиИндустриализация в Российской империи — процесс создания промышленности в Российской Империи, в результате которого в аграрной экономике страны развился индустриальный сектор, позволивший повысить производительность труда и частично обеспечить национальную экономику необходимыми промышленными изделиями.Индустриализация в Российской империи была ответом на аналогичные процессы, происходившие в Западной Европе, где в XVIII в. началась промышленная революция. Но еще ранее, в XVII в., ускоренное развитие промышленности началось в Голландии. В связи с этим необходимость ускоренного развития промышленности была осознана уже при Петре I, и были предприняты соответствующие шаги. Однако в течение XVIII — начала XIX вв. разрыв в уровне промышленного развития между Западной Европой и Россией продолжал увеличиваться.Лишь в 1830-1860 гг. началась действительная индустриализация страны, которая продолжилась в дальнейшем (особенно интенсивно — в 1890-е гг.), и с того времени и вплоть до 1917 г. (а позднее — в годы советской индустриализации) Россия находилась в роли догоняющего, пытаясь догнать по уровню развития промышленности передовые страны Запада.В начале 1880-х гг. завершился промышленный переворот; в ведущих отраслях хозяйства стали преобладать паровые машины. В 1875–1892 гг. количество паровых двигателей в России увеличилось вдвое, а их мощность в три раза. 1880-1890-е гг. стали периодом интенсивного экономического роста России. Помимо традиционных промышленных районов в центре, Прибалтике и на Урале начали функционировать новые: угольно-металлургический в Донбассе. Превратились в крупные промышленные центры Юзовка, Горловка, Нарва, Орехово-Зуево, Ижевск. В 1881–1893 гг. выплавка чугуна поднялась с 27,3 млн до 70,8 млн пуд. (+160 %), выплавка стали  с 18,7 млн до 59,3 млн пуд. (+217 %), добыча угля  с 200,9 млн до 460,2 млн пуд. (+129 %), нефти  с 21,4 млн до 337 млн пуд. (+1475 %) и т. д. Производство чугуна переместилось с Урала на юг России, в Донбасс. Здесь были построены передовые металлургические заводы, например Юзовский и Сулинский, которые перешли на богатую руду из Кривого Рога. Подъему черной металлургии в этом регионе способствовало и создание металлургического района с центром в Екатеринославе. Молодая южная металлургия  к началу 1890-х гг. производила более 20 % всего российского чугуна, а к концу века  62%. Донбасс давал стране свыше 65% общероссийского объема угля. Каменный уголь стал важнейшим энергоносителем для российской промышленности и транспорта.Крупные машиностроительные заводы по производству паровозов появились в Коломне, пароходов  в Сормово, сельскохозяйственной техники  в Харькове, Одессе, Бердянске. Были построены механический завод Нобеля, Обуховский сталелитейный и пушечный в Петербурге, механический в Перми. В 1890-е гг. Россия отказалась от закупки паровозов за границей, наладив собственное производство. В последние десятилетия XIX в. появились новые отрасли хозяйства: нефтедобыча и нефтепереработка, машиностроение, химическое производство. Среди новых отраслей наиболее быстро развивалась нефтедобыча и нефтепереработка в районе Баку. С 1872 г. нефтяные районы стали сдаваться в долгосрочную аренду с торгов. Началось внедрение новой техники, бурение скважин и выкачивание нефти при помощи паровых двигателей. В 1870-1890-е гг. добыча нефти возросла  с 1,7 до 243 млн пуд. К концу XIX в. нефтедобыча составила 633 млн пуд.; Россия вышла на первое место в мире по этому показателю. Из нефтепродуктов наибольшим спросом пользовался керосин для бытового потребления.Промышленный подъем 1890-х гг. ознаменовался ростом железных дорог. Общая протяженность железнодорожных путей возросла в 1861-1891 гг. на 28 тыс. верст. В 1890-х гг. была проведена Транссибирская магистраль длиною в 6 тыс. верст, строительство которой началось в 1891 г. По протяженности железных дорог Россия уступала только США. Началось формирование единой железнодорожной системы в европейской части страны. Железнодорожный транспорт играл большую роль в пореформенной экономике, связав центральную Россию и ее окраины в единый хозяйственный механизм. Центр страны с зерновыми районами связали  такие линии, как Москва  Курск, Москва  Воронеж, Москва  Нижний Новгород. Новые линии прокладывались в морские порты на Балтийском и Черном море  в Одессу, Ригу, Либаву, откуда сельскохозяйственная продукция вывозились за границу. С конца 1870-х г.  строились железные дороги промышленного значения. Магистрали провели в промышленные районы: в Донбасс, Криворожье, на Урал. По закавказской дороге Баку-Тифлис-Батуми перевозили нефть в черноморский порт. Закаспийская дорога, проложенная до Самарканда, способствовала развитию среднеазиатской хлопководческой базы.Первоначально железные дороги строил частный капитал с привлечением иностранных средств. В середине 1880-х гг. государство стало выкупать дороги у частных компаний, а новые прокладывать за счет казны, что усиливало вмешательство государства в экономику.К концу XIX в. более 70 % общего объема грузов в стране перевозилось железными дорогами. Потребляя в 1890-е гг. до 36 % добываемого в стране угля, 40 % нефти, 40 % металла, железные дороги стимулировали развитие других отраслей промышленности. Дальнейшее развитие получил  водный транспорт. В 1860–1890-х гг. количество речных пароходов возросло с  400 до 1,5 тыс. Морской флот состоял из 520 кораблей.В поисках дешевой рабочей силы часть обрабатывающей промышленности «переселялась» в деревню, что привело к развитию рассеянной мануфактуры. В центральной России возникли многочисленные фабрично-заводские поселки: Орехово-Зуево, Павловский Посад, Гусь-Хрустальный и др., в которых в конце XIX в. проживало до 50 % промышленных рабочих. После прихода к власти Александра III, начиная с середины 1880-х гг., правительство вернулось к протекционистской политике, проводившейся при Александре I. В течение 1880-х гг. было несколько повышений импортных пошлин, а начиная с 1891 г. в стране начала действовать новая система таможенных тарифов, самых высоких за предыдущие 35-40 лет. По мнению ученых той эпохи (М. Ковалевский) и современных экономических историков (Р. Порталь, П. Байрох), проведение политики протекционизма сыграло важную роль в резком ускорении промышленного роста в России в конце XIX в. Всего лишь за 10 лет (1887—1897 гг.) промышленное производство в стране удвоилось. За 13 лет — с 1887 г. по 1900 г. — производство чугуна в России выросло почти в 5 раз, стали — также почти в 5 раз, нефти — в 4 раза, угля — в 3,5 раза, сахара — в 2 раза. Беспрецедентными темпами шло строительство железных дорог. В конце 1890-х гг. ежегодно вводилось в строй около 5 тысяч километров железнодорожного полотна.Вместе с тем, экономические историки указывают на ряд недостатков протекционистской политики России в этот период. Так, импортные пошлины стимулировали производство не сложных промышленных изделий, а базовой продукции русской промышленности (чугун, сталь, нефть, уголь и т. д.). Необоснованно высокие пошлины и акцизы были установлены на ряд потребительских товаров, прежде всего на продовольствие (в среднем 70 %). Импортные пошлины взимались только в европейской части страны, азиатская же граница почти на всем её протяжении была фактически свободна от каких-либо пошлин и сборов, чем пользовались торговцы, ввозившие через неё львиную часть промышленного импорта. Политика протекционизма, кроме всего прочего, была нацелена на сохранение капитала внутри страны. Именно поэтому новый министр финансов С. Ю. Витте, помимо повышения ввозных пошлин с целью защиты национального производителя, занимался активным привлечением иностранного капитала, в первую очередь из тех стран, которые позже составили военно-политический блок Антанты — Англии, Франции. Во многом именно благодаря активному внедрению в российскую экономику иностранных средств путём получения кредитов и выпуска облигаций государственного займа России удалось совершить индустриальный скачок в начале XX века.Характерной чертой индустриализации 1890-х гг. стала быстрая монополизация ведущих отраслей промышленности. Например, синдикат « HYPERLINK "https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D0%BC%D0%B5%D1%82" \o "Продамет" Продамет» в начале XX в. контролировал более 80 % всего российского производства готовых металлических изделий, синдикат «Кровля» — более 50 % всего выпуска листового железа, подобная же картина была в других отраслях, где были созданы « HYPERLINK "https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B2%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BD" \o "Продвагон" Продвагон», « HYPERLINK "https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%B4%D1%83%D0%B3%D0%BE%D0%BB%D1%8C" \o "Продуголь" Продуголь» и другие монополистические объединения. В табачной отрасли был создан Табачный трест — его создали англичане, скупившие все русские табачные компании. Это приводило ко всё большей концентрации производства в промышленности, превосходившей даже тот уровень концентрации, который складывался в Западной Европе. Так, на крупных предприятиях с числом рабочих более 500 человек в России в начале XX в. работало около половины всех промышленных рабочих, такой высокий показатель в Европе был лишь в Германии, в других странах этот показатель был намного ниже.Кроме того, характерной чертой индустриализации и формирования в связи этим новых социальных классов — буржуазии и пролетариата, в России конца XIX века являлась подавляющая роль государства в экономике. По выражению ряда учёных, самодержавие буквально «насаждало» Российской империи промышленность и капитализм. Это было связано с тем, что в России сложилась действительно сильная самодержавная власть, поэтому и экономическая политика проводилась во многом в её интересах. При этом, формирование капиталистической системы правительство пыталось поставить под свой полный контроль, ограничить проявление негативных её черт, ведь она должна была стать лишь инструментом для становления новой промышленности. Энгельс критиковал российское правительство за подобные попытки, так как считал, что даже контролируемый «сверху» капитализм обладает кумулятивностью и постепенно трансформирует всю систему, и в конечном счёте страна всё равно столкнётся с его характерными проявлениями.1.2 «Рабочий вопрос» Одним из последствий экономического развития 1890-х гг. стало образование промышленного пролетариата. Под влиянием преувеличенной оценки Ленина, который считал, что пролетарское и полупролетарское население города и деревни достигает 63,7 млн. человек, советские историки, как правило, переоценивают его численность. В действительности же количество рабочих, находящихся на заработках в различных отраслях сельского хозяйства, промышленности и торговли, не превышало 9 млн. Что же касается рабочих в строгом смысле слова, их насчитывалось всего 3 млн., и они составляли относительно малый процент от общего количества «предпромышленной» бедноты — прислуги, поденщиков, мелких ремесленников. Как бы то ни было, чрезвычайно высокий уровень промышленной концентрации способствовал возникновению подлинного рабочего класса, подчиненного капиталистическим формам производства. Русский пролетариат был молодым, с ярко выраженным разделением между небольшим ядром потомственных рабочих довольно высокой квалификации и подавляющим большинством подсобных рабочих, недавно прибывших из деревень и возвращавшихся пуда более или менее регулярно. В рабочей среде одного и того же города классовое сознание было далеко от единства; так, например, в Москве железнодорожники или рабочие-металлурги завода Гужона считали себя рабочей элитой по сравнению с сезонными рабочими, нанимавшимися зимой на пищевые или кожевенные предприятия. То же самое наблюдалось и в Санкт-Петербурге, где путиловцы и рабочие кораблестроительных верфей, более двух поколений жившие на Выборгской стороне, считали себя непохожими на работников текстильной промышленности, недавно прибывших из Костромской губернии. В Баку этнические распри между армянами, турками, персами, кавказскими народностями создавали препятствия для любых форм объединения рабочих. В целом в недавно созданных промышленных центрах рабочее население было более гибким. Около трети рабочих жили за пределами традиционных городских центров либо вокруг изолированных заводов, стоящих вдоль путей сообщения, либо неподалеку от источников энергоснабжения. Русский пролетариат подвергался особо жестокой эксплуатации. Рабочий день длился долго (от 12 до 14 часов), заработная плата была нищенской, к тому же нередко из нее удерживали треть в счет бесчисленных штрафов. Несчастные случаи па работе случались очень часто (за один лишь 1904 г. насчитывалось 500 погибших и 5500 тяжело раненных только среди железнодорожников). Условия жизни рабочих зачастую не поддаются описанию; так, на Украине они жили в землянках, в крупных городах — в мрачных бараках, казармах, трущобах, расположенных на окраинах. Один за другим чередовались противоречивые законы: в 1885 — 1886 гг. был провозглашен запрет на использование труда женщин и детей в ночное время; правило, по которому суммы, взимаемые в качестве штрафов, должны были идти на улучшение условий труда. Тут же принимались законы, идущие вразрез с этими положениями. Несмотря на оптимистические заявления Витте, первые конфликты разразились к середине 1880-х гг. Наиболее значительной была забастовка в мае — июне 1896 г. Бастовало 35 тыс. рабочих текстильной промышленности Санкт-Петербурга. Они выдвигали чисто экономические и социальные требования: сокращение рабочего дня, повышение заработной платы, отмена штрафов, открытие вечерних и воскресных школ. Правительство, испугавшись размаха и длительности забастовки, пошло на уступки. Закон 14 июня 1897 г. ограничил рабочий день одиннадцатью с половиной часами и обязал соблюдать режим выходного воскресного дня. Подобно предыдущим, данный закон плохо соблюдался из-за отсутствия надлежащего аппарата трудовой инспекции; в итоге он не привел к существенным изменениям условий жизни и работы промышленного пролетариата, требования рабочих не снизились, а, скорее наоборот, возросли. В принципе все виды рабочих объединений и профсоюзов были под запретом. Однако, чтобы предупредить возможные контакты между рабочими и «профессиональными агитаторами», власти решили создать официальные профсоюзы, которые получили название зубатовских по имени раскаявшегося революционера, перешедшего, подобно многим другим, на службу в царскую охранку, Идея Зубатова была проста и полностью соответствовала самодержавной идеологии, согласно которой царь-батюшка являлся естественным защитником рабочего люда, Поскольку забастовки и всякие другие виды рабочего движения не разрешались, правительству надлежало самому взять в руки заботу о «законных» интересах трудящихся. Таким образом власти стремились укрепить традиционные верноподданнические настроения в рабочей среде и избежать постепенного перерастания борьбы рабочих за свои права в революционную борьбу против существующего строя. В действительности же подобного рода организации, созданные сверху, чтобы воспрепятствовать проникновению революционных идей в рабочую среду, оказались обоюдоострым оружием, ибо на смену бывшему типу рабочих из крестьянской среды, рабочему 1870 — 1890-х гг., пришел новый, более сознательный рабочий, готовый разоблачить происки «зубатовщины», как это показало стачечное движение летом 1903 г. на Украине, в частности в Одессе.1.3 Фабричное законодательство 1880-х годов80-е годы XIX века были чрезвычайно" неблагоприятным периодом в развитии народного хозяйства России. Закончившаяся русско-турецкая война 1877-1879 гг. сильно подорвала экономику, крайне обострила социальные противоречия в стране, ускорив вызревание политического кризиса, который усугубился дипломатическим поражением Российского государства на Берлинском конгрессе.   В начале 1880-х годов создалась реальная опасность полного финансового банкротства казны. Состояние финансово-валютной системы отчетливо отражало общее экономическое положение страны. Хроническое расстройство денежного обращения являлось следствием глубоких противоречий, свойственных экономике России в целом.   Война сильнее всего сказалась на положении российского крестьянства. Наряду с этим с конца 1870-х годов страну сотрясали становившиеся хроническими неурожаи. За 1880-1890 гг. на четыре урожайных года пришлось семь неурожайных HYPERLINK "https://www.hist.msu.ru/Labour/Article/Kupriyanova.htm" \l "56" 56, что, прежде всего, ухудшило положение широких слоев крестьянского населения страны. В конечном итоге обнищание и разорение основной производительной силы государства - российского крестьянства - вело к его низкой платежеспособности и узости внутреннего рынка, что сказывалось на темпах промышленного развития. "Неурожаи мишувших лет и постепенное обеднение крестьянского населения, - признавала печать того времени, - как известно, произвели крайний застои в промышленности. Многие фабрики ввиду уменьшения спроса на их произведения должны были значительно сократить свое производство, а следовательно, и число рабочих".   Сильные неурожаи 1880-х годов вызвали сокращение товарооборота как во внутренней, так и внешней торговле и по экспорту, и по импорту. "Застой в торговлю по всей России, сообщалось в биржевой газете "Новости", - принял небывалые размеры" HYPERLINK "https://www.hist.msu.ru/Labour/Article/Kupriyanova.htm" \l "58" 58.   Признаки приближающегося кризиса обозначились уже в конце 1880 - начале 1881 гг. Кратковременный промышленный подъем 1878-1880 гг. сменился затяжным и разрушительным кризисом. Обострившийся с 1882 г. аграрный кризис стал одним из важнейших факторов, обусловивших глубокий и длительный промышленный застой, который продолжался вплоть до 1887 г. Развитие кризиса происходило чрезвычайно неравномерно, скачкообразно. С 1882 г. он принял всеобщий характер, захватив важнейшие отрасли народного хозяйства страны, причем наиболее чувствительно отразился на текстильной индустрии. Так, уровень производства полотна в 1882 г. в сравнении с 1879 г. снизился на 19%, а сукна - на 10,6%. Потребление хлопка только за один год упало на 14,3% HYPERLINK "https://www.hist.msu.ru/Labour/Article/Kupriyanova.htm" \l "59" 59. В машиностроении в 1882 г. в сравнении с 1878 г. производство упало на 11,5%. Только нефтяная и угольная промышленность продолжали наращивать производство. Так, нефтяная, несмотря на кризис сбыта, увеличила свою продукцию на 20%. Но в условиях падения цен ниже нормальной стоимости продукта и она находилась в тяжелом положении HYPERLINK "https://www.hist.msu.ru/Labour/Article/Kupriyanova.htm" \l "60" 60. В других отраслях падение продажных цен наблюдалось в 1882 г. и частично в 1883 г. В 1883 г. положение ухудшилось. В период кризиса и депрессии тяжелейшим испытанием для российских рабочих стала массовая и длительная безработица. Полной или частичной безработицей были охвачены сотни тысяч рабочих страны. Только в Петербурге в 1879 г. на улицу было выброшено более 10 тыс. рабочих. В Московской губернии промышленный застой принял особо острый характер после Нижегородской ярмарки 1880 г. Современники событий тех лет свидетельствовали о том, что зимой 1880/81 г. рабочие всех отраслей промышленности испытывали бедственное положение. В связи с катастрофическими недородами рост дороговизны и голод в стране приняли повсеместный характер, начавшись осенью 1879 г. и резко усилившись в 1880-1881 гг. Сообщения печати говорили об общероссийском характере этого всенародного бедствия, продолжавшегося в течение всего десятилетия.   "Застой в делах был так силен, что многие фабричные, совершенно отвыкшие от земледелия, вернулись в деревню и взялись за соху. В некоторых местностях фабричное производство почти что приостановилось, весь фабричный народ жил дома без заработка".   Ухудшение положения фабрично-заводских рабочих усугублялось снижением заработной платы. В целях сокращения заработной платы фабриканты нередко расплачивались с рабочими купонами процентных бумаг, по которым срок платежа наступал через несколько месяцев, при этом рабочие теряли до 20% своего заработка. Снижение заработной платы делало еще более невыносимым для рабочих гнет инфляционной дороговизны, особенно в промышленных районах страны. Так, в крупнейшем центре российской текстильной промышленности - Иваново-Вознесенске цены на продукты питания возросли к началу 1880-х годов (за 20 пореформенных лет) на ржаной хлеб на 100%, на мясные продукты более чем на 220%, в то время как заработная плата рабочих за этот же период увеличилась на 15-20%.  Итак, хронические неурожаи, инфляция и рост дороговизны, дезорганизация денежного обращения, кризис и депрессия промышленного производства, безработица, рост штрафов - характерные черты российской действительности в первой половине 80-х годов XIX в. Впрочем, в 1882-1886 гг. во всем капиталистическом мире повсюду отмечались сокращение производства и упадок торговли.   Морозовская стачка 1885 г. - самое крупное событие в рабочем движении России 1880-х годов, поскольку требования бастующих впервые в истории этого движения вышли за пределы отдельного предприятия, приобрели общероссийское звучание и результативность. Главные требования бастующих были: увеличение (или сохранение) заработной платы, отмена (или уменьшение) штрафов, протесты против снижения расценок, улучшение условий труда. Сильно расширилась география стачечного движения, охватив фактически все районы России от Польши и до Восточной Сибири включительно. Наиболее многочисленным оно было в Петербургском и Центральном промышленном районах (особенно в Москве и Московской, Владимирской губерниях). Стачки стали охватывать предприятия новых отраслей промышленности, и, естественно, более там, где капиталистическое развитие сделало наибольшие успехи. Новая система производственных отношений в капиталистической России с особой остротой давала о себе знать в годы экономических кризисов, длительность которых в России была особенно велика. В этих условиях нарастало широкое недовольство правительственной политикой со стороны различных общественных слоев, все больше обострялись социальные противоречия, все жестче ставился "рабочий вопрос", привлекавший внимание и волновавший все круги российской общественности, заставляя правительство искать меры для выхода из социально-экономического кризиса.О необходимости введения в России фабрично-заводского законодательства ("как на Западе") высказывались публицисты па страницах демократических и либеральных изданий: "Отечественные записки", "Слово", "Дело", "Русское богатство" и других. Так, эти вопросы неоднократно поднимал И.И.Янжул. "В какой бы угол России мы ни обратились и на какой бы отрасли промышленности ни остановились, - писал Янжул, - везде мы видим одно и то же - полное небрежение, за немногими исключениями, к условиям жизни рабочего населения и невнимание к удовлетворению самых первичных требований гигиены".Общий вывод публикаций либерально-демократической прессы сводился к тому, что "современному государству для того, чтобы выступить в роли реформатора социальных отношений, нужно самому подвергнуться коренному преобразованию.Н.Х Бунге в законодательном урегулировании отношений предпринимателей и рабочих видел одно из главных и необходимых условий для успешного развития промышленности. В программной Записке 1880 г. в разделе "Улучшение положения промышленности, обрабатывающей и торговой" Бунге с сожалением констатировал: "Россия не имеет законов, регулирующих наемный труд, т.е. определяющих возраст малолетних, употребляемых в работы, продолжительность дневных и ночных занятий" HYPERLINK "https://www.hist.msu.ru/Labour/Article/Kupriyanova.htm" \l "84" 84. В связи с началом интенсивной работы над законопроектом в министерстве финансов активизировали обсуждение этих вопросов и предприниматели. В записках министру финансов (декабрь 1881 г., февраль - март 1882 г., март 1883 г.) фабриканты повторяли свои возражения против запрета ночных работ для несовершеннолетних, ограничения возраста подростков 17 годами.Московское отделение Совета торговли и мануфактур выступило против статьи министерского проекта, возлагавшей на предпринимателей обучение рабочих и их детей. Но их утверждению, эта мера должна осуществляться в системе народного образования в целом. На заседании Государственного Совета, где промышленники присутствовали в качестве экспертов, петербургский заводчик Ф.К. Сан-Галли отстаивал право применения труда детей 10-12 лет при 8-часовом рабочем дне. Т.С. Морозов вообще против запрета ночного труда детей, С.И. Четвериков доказывал, что эта мера вызовет разорение семей рабочих. Свои доводы они подкрепляли ссылками на западное и европейское законодательство, по которому не запрещался труд детей с 10 до 14 лет по 6-7 часов в сутки. Кроме того, промышленники настаивали на постепенном переходе к новым условиям организации фабрично-заводской работы.25 апреля 1881 г, была создана специальная комиссия для подготовки проекта об общих правилах для фабрик и заводов. Наконец, 1 нюня 1882 г., впервые в России, спустя 23 года с момента первых разработок о регулировании фабричного труда малолетних, был издан закон, регламентировавший их труд. Согласно закону, дети, не достигшие 12-летнего возраста, не принимались на промышленные предприятия, для 12-15-летних ночные, а также по воскресным и праздничным дням работы запрещались, дневные - определялись не более 4 часов непрерывно и не больше восьми часов в сутки. На предпринимателей возлагались обязанности предоставлять право малолетним рабочим учиться в низших народных школах. Изданием закона 1 нюня 1882 г. было положено начало "рабочему законодательству" в России.Для более плавного перехода к новым условиям работы закон предоставлял право министру финансов по согласованию с министром внутренних дел допускать ряд отступлений в течение двух лег с момента введения его в действие. По закону 1 июня 1882 г. для контроля за соблюдением условий труда и школьного обучения малолетних рабочих вводились три должности фабричного инспектора. Предполагалось, что их займут люди высоконравственные, имеющие высшее образование. При обсуждении закона 3 нюня 1886 г. обнаружится необычайно упорное и ожесточенное сопротивление промышленников ее действиям. Первый, сравнительно либеральный состав фабричных инспекторов, стремившихся в известной мере проводить работу по реализации закона в интересах рабочих, очень скоро обнаружил свою беспомощность перед напором промышленников. Вскоре многие из них были вынуждены уйти в отставку.   Закон фактически не выполнялся. В отчете главного фабричного инспектора Я.Т. Михайловского за 1885 г. признавалось, что "закон о малолетних рабочих до начала деятельности инспекции почти нигде в промышленных заведениях не применяли, невзирая на то, что закон этот был обнародован во всеобщее сведение три года тому назад". По свидетельству Михайловского, после издания закона 1882 г. предприниматели отказывались от регламентации детского труда под разными предлогами, зачастую демонстративно, из-за нежелания подчиниться требованиям закона.Разработанный в русле попечительской политики, новый закон в известной мере задевал интересы предпринимателей. Вместе с тем правящие верхи не выдвигали задачу радикальных нововведений, что подтверждалось отсрочкой введения закона в практику, ограниченным его характером. Ретроспективно оценивая первый фабрично-заводской закон, министр внутренних дел Д.С. Сипягин констатировал: "Не установив никаких определенных требований по части их обучения, закон о малолетних не дал, по-видимому, в этой области и серьезных практических результатов. По местным наблюдениям, причиной этого являются, с одной стороны, недостаточность школ, с другой то обстоятельство, что самое обучение малолетних, работающих восемь часов в сутки, при возникающем отсюда утомлении их представляется малоуспешным".   За законом 1 июня 1882 г. последовал ряд других: 12 июня 1884 г. - о школьном обучении малолетних, работающих на фабриках и заводах, о продолжительности их работы и фабричной инспекции. Затем министром финансов были составлены правила о тех производствах, в которых разрешалась ночная работа детей в возрасте от 12 до 15 лет, и тех, в которых работа малолетних до 15 лет, безусловно, воспрещалась; 19 декабря 1884 г. - инструкция чинам фабричной инспекции и правила относительно выполнения постановлений закона владельцами промышленных заведений. На очередь дня был выдвинут вопрос о запрете ночных работ для женщин и детей. В правительственных кругах это объяснялось не только "настоятельной необходимостью отвратить затруднительное положение, в котором находится в настоящее время хлопчатобумажная промышленность, но и соображениями о крайне вредном влиянии таких работ на здоровье и нравственность женщин и подростков".3 июня 1885 г. был обнародован закон, по которому с 1 октября текущего года запрещались ночные работы для несовершеннолетнего (15-17 лет) и женщин. Он определялся как временный, предположительно на три года на период кризиса.Первые фабричные законы 1882 и 1885 гг., проведенные Министерством финансов во главе с Н.Х.Бунге, в общем копировали западноевропейское законодательство и отвечали назревшим потребностям промышленного развития страны. Их осуществление, как отмечено, встречало сильное сопротивление многих влиятельных предпринимателей и в то же время - критику охранительного лагеря, требовавшего более решительных законодательных мер против и в целях предупреждения нараставшего в стране рабочего движения. В этих условиях Морозовская стачка в январе 1885 г., ее организованный и упорный характер, выдвижение рабочими требований не только к владельцам фабрики, но и к правительству, в частности об издании "государственного закона", упорядочивавшего условия найма и работы рабочих и ограничивавшего действия фабрикантов, имела своим результатом не только репрессии, но и разработку правительством закона 1886 г., который существенно отличался от законов 1882 и 1885 гг.Закон 3 июня 1886 г. несколько ограничивал произвол предпринимателей в отношении рабочих. Однако ограничения эти носили двойственный характер.Основным в законе было некоторое ограничение произвола фабрикантов и заводчиков в установлении и взимании штрафов. Правила регламентировали их размеры и штрафную систему на предприятиях. Допускались различные размеры штрафов, но устанавливался их предел - не выше трети заработной платы. Из штрафных денег образовывался особый фонд, использовавшийся на нужды рабочих с разрешения фабричной инспекции. Были расширены права фабричной инспекции и созданы коллегиальные губернские присутствия по фабричным делам, которые осуществляли общий надзор за фабрично-заводской жизнью.   В 1886 г. были изданы "Правила о надзоре за заведениями фабрично-заводской промышленности", возлагавшие на местные по фабричным делам присутствия обязанность выработки проектов обязательных постановлений о мерах по охране жизни и здоровья рабочих на предприятиях. Однако в большинстве случаев проекты общих правил безопасности работ в промышленных предприятиях так и не были проведены в жизнь. "Правила", с одной стороны, регламентировали условия найма и труда рабочих, ограничивая произвольные действия промышленников (размеры штрафов, сроки и порядок расчетов и т.п.), а с другой, запрещали, под угрозой уголовной ответственности, стачки рабочих, причем в последнем случае эти действия правительства, откровенно нарушавшие гражданско-правовой характер трудового договора, объяснялись тем, что "личный наем для работ на фабрики и заводы по значительности интересов государственных, с ним связанных, представляется важным предметом полицейского благоустройства и, в силу его значения для общественного порядка, не может не входить в область особого попечения и надзора правительства".   Закон 3 июня 1886 г. имел ограничительный характер. Вначале он вводился на территории только трех губерний - С.-Петербургской, Московской и Владимирской, а также в отдельных уездах Рязанской, Ярославской и Костромской губерний, где к этому времени трудилось 7/10 рабочих всей фабрично-заводской промышленности. Вне сферы его действия оставались предприятия горной промышленности, строительства, казенные заводы и железные дороги. Только в 1897 г. закон в полном объеме был распространен почти на все губернии Европейской России и Царства Польского.   Противодействие российских предпринимателей "вмешательству" государства посредством введения ограничительных мер в их отношения с рабочими законом 1886 г. не замедлило сказаться. И хотя с помощью того же правительства им удалось свести уступки рабочим к минимальным размерам, они продолжали настаивать на дальнейших послаблениях. Несколько позже при поддержке высокопоставленных правительственных чиновников, и, прежде всего, министра финансов И.Л. Вышнеградского (сменившего на этом посту Н.Х. Бунге), они активно добивались и пересмотра самого закона. Особой критике подверглись нововведения, касавшиеся прав и обязанностей, предоставленных фабричной инспекции по закону 1886 г.   Новые "Правила" коренным образом видоизменяли обязанности, возлагавшиеся на фабричных инспекторов, и расширяли их права. Теперь в их деятельность, кроме общего контроля за исполнением закона, входило принятие мер "к предупреждению споров и недоразумения между фабрикантами и рабочими", точнее говоря, им придавались исключительно полицейские функции, а также "возбуждение преследования судебным порядком виновных в нарушении правил". Фабричные инспектора должны были осуществлять общий надзор "за соблюдением на фабриках и заводах должного благоустройства и порядка" через вновь создаваемые губернские по фабричным делам присутствия. Хотя общий надзор за фабрично-заводской жизнью на местах и был возложен на губернские по фабричным делам присутствия, возглавлявшиеся губернаторами, фабричная инспекция в соответствии с законом все же имела достаточный простор для вмешательства в фабрично-заводскую жизнь.В записке В.II. Безобразов выразил отрицательное отношение к опыту российского фабричного законодательства, усматривая в нем ограничение свободы договора между работодателями и рабочими и излишнюю опеку над последними. По его мнению, было бы желательно, чтобы в "фабричном законодательстве, касающемся отношении владельцев промышленных заведений и их распорядителей к рабочим, господствовал характер по преимуществу репрессивный и карательный, а не превентивный и опекательный". Он считал, что "если новые законы подвергнутся указанным нами исправлениям, вообще в смысле сокращения вмешательства чинов инспекции во внутренний быт рабочих и опеки над последними, то их деятельность (фабричных инспекторов) значительно упростится". В этой связи он обосновывал взгляд на фабричную инспекцию "как па специальную отрасль государственной полиции". Он считал, что "всего менее должно смотреть на фабричную инспекцию как на какой-то новый орган правительственной власти, призванный к прямому экономическому улучшению быта рабочего класса". В передаче фабричной инспекции в МВД Безобразов видел меру "не только бесполезную, но и вредную, способную усилить произвольность действий полиции и вызвать различные злоупотребления". Это его заявление шло в русле интересов промышленников, которые к этому времени категорически выступали за сохранение фабричной инспекции в ведении Министерства финансов.   Одновременно предприниматели стремились усилить свое влияние и в губернских по фабричным делам присутствиях. Они добились проведения в закон 3 июня 1886 г. дополнения о включении в столичные (Москвы и Петербурга) присутствия своих представителей. В октябре 1886 г. два члена Мануфактурного совета вошли в состав и Московского столичного, и Московского губернского по фабричным делам присутствий. Оценивая их деятельность, прокурор Московской судебной палаты в ноябре 1886 г. констатировал: "Эти члены исключительно преследуют узкие интересы фабрикантов, стремясь искажать ясный смысл закона, раз закон этот обеспечивал рабочего от их произвола и эксплуатации". Согласно закону 3 нюня 1886 г. надзор за фабрично-заводскими предприятиями должен был осуществляться местным губернским начальством "при содействии" вновь учреждаемых губернских по фабричным делам присутствий, а также чинов фабричной инспекции, численность которой увеличивалась, и полиции. Губернским присутствиям предоставлялось право издания обязательных постановлений, конкретизировавших и дополнявших общее законодательство. Предусматривалось, что в центре их внимания должны быть взаимные отношения фабрикантов и рабочих. Но закон давал основания полагать, что они же являлись органами надзора за соблюдением промышленного законодательства вообще. Председателем присутствия являлся губернатор, а членами от правительства - вице-губернатор, прокурор окружного суда, начальник губернского жандармского управления и фабричный инспектор. Кроме того, в состав губернского по фабричным делам присутствия должны были входить председатель или член губернской земской управы и городской голова или член местной городской управы. В столицах и тех городах, где существовали комитеты торговли и мануфактур, представители земств и городов заменялись представителями этих комитетов.   Таким образом, влияние в губернских по фабричным делам присутствиях имели не только представители МВД, но в значительной мере - члены фабричной инспекции и представители предпринимателей. В связи с тем, что распорядительные действия по применению" законов и обязательных постановлений, а также "надзор за их исполнением" возлагались на фабричную же инспекцию, фактически превращавшуюся в постоянно действующий исполнительный орган по проведению в жизнь рабочего законодательства, это еще более усиливало влияние Министерства финансов.   Постепенно недовольство предпринимателей законом 3 июня 1886 г. и деятельностью фабричной инспекции улеглось. Повседневная практика свидетельствовала о том, что фабричная инспекция на местах не имела достаточного авторитета и не стремилась использовать предоставленную ей власть в ущерб материальным интересам промышленников.   Комиссия В.К. Плеве не спешила с переработкой закона. Изменения, принимаемые комиссией, продолжали укреплять позиции предпринимателей как всевластных хозяев на своих предприятиях. Они получили право обменивать просроченный паспорт рабочего на новый, не спрашивая на это его согласия (проживавшие на квартирах, а не в казармах обязывались сдавать паспорта в фабричную контору). Помимо штрафов с рабочих взыскивали по суду компенсации за причиненный убыток. Введение ряда мелочных регламентации лишь усиливало бесправное положение рабочих. Высочайше утвержденным 24 апреля 1890 г. Мнением Госсовета разрешалось сохранить ночную смену малолетних в стекольной промышленности. В случае особо уважительных причин (усиленное поступление заказов перед ярмаркой и пр.) губернские по фабричным делам присутствия или губернатор могли разрешить ночную смену женщин и подростков в любом производстве.  По мере того как спадала угроза интересам предпринимателей, они меняли сам тон и содержание своих оценок закона, корректируемого с учетом их требований. С одной стороны, они уверяли, что "ярмарочное купечество и производители не имеют ничего против вмешательства государства во взаимные отношения фабрикантов и рабочих; они готовы приветствовать закон, хорошо регулирующий эти отношения, и его истолкователей, стремящихся водворить мир, тишину и любовь в фабричной среде". Вместе с тем, они не преминули заметить, что "существующий закон весьма мало приближается к этому идеалу, а его исполнители явно уклоняются в сторону, тенденциозно преследуя совершенно непонятные цели и только внося раздор и разлад в фабричную жизнь".   Объективно закон 3 июня 1886 г. являлся фактором, сдерживавшим произвол предпринимателей. В пользу этого говорят данные, имевшиеся в распоряжении Министерства финансов (1894 г.) о том, что самовластие хозяев предприятий было сильнее в местностях, не подчиненных действию закона. Там зачастую рабочим на фабриках и заводах выдавались расчетные книжки, в которых фиксировались правила, включавшие постановления, отмененные позднейшими узаконениями, и "притом нередко направленные к явному ущербу справедливым интересам рабочих, лишая их присвоенных рабочим законных прав". Это создавало почву для рабочих выступлений.   Особенности распространения закона 1886 г. на промышленные предприятия и степень охвата его действием различных категорий рабочих показали прямую связь этих процессов с ростом рабочего движения. В усилении рабочего движения крылась непосредственная причина, ускорявшая пересмотр фабричных законов. Даже самые незначительные экономические уступки царизма в вопросах охраны труда рабочих были результатом борьбы рабочих, и в этом процессе Морозовская стачка сыграла историческую роль. Она же стала и поводом к углублению разногласий между ведомствами внутренних дел и финансов относительно курса политики в рабочем вопросе. Как заключает Л.Р. Шепелев, в правительственной политике по рабочему вопросу выявились две тактики, проводимые министерствами внутренних дел и финансов, причем вторая в значительной мере определялась первой. Министерство внутренних дел полагало, что в целях охранения "общественного спокойствия" никакие проявления классовой борьбы рабочих не должны допускаться. Для решения этой задачи необходимо было осуществлять как тщательное полицейское наблюдение за рабочими и подавление всех их выступлении, так и вменять в обязанность предпринимателям улучшать экономические условия жизни рабочих. Ибо выступление последних в конечном итоге обусловливались уровнем развития промышленности и степенью эксплуатации труда.   Министерство финансов руководствовалось как целями защиты интересов собственно предпринимателей, так и более общими задачами торгово-промышленной политики правительства. Оно считало особенно важным, чтобы действия властей по регулированию взаимоотношений фабрикантов и рабочих имели строго правовой, основанный на общей норме закона, характер. Всякое самоуправное вмешательство административных властей, и в особенности полиции, в эти отношения признавалось крайне опасным, поскольку могло затруднить условия предпринимательской деятельности, поставив предприятия в неравное положение, а также отпугнуть иностранных предпринимателей. Финансовое ведомство исходило из того, что экономические отношения между фабрикантами и рабочими должны определяться прямым соглашением их друг с другом в зависимости от хозяйственного состояния предприятий и конъюнктуры на рынке труда. Министерство склонялось даже к разрешению экономических забастовок, если они не нарушали "общественного порядка", и считало допустимым создание различных организаций по взаимопомощи рабочих. Закон 3 июня 1886 г. "О надзоре за заведениями фабричной промышленности и взаимоотношениях фабрикантов и рабочих" и дополнявшие его "Правила" стали основным фабрично-заводским законодательством, действовавшим без особых изменений вплоть до 1917 г. В нем отчетливо выразились гак называемые попечительные тенденции, отражавшие саму суть рабочей политики самодержавия. Главное, что было характерно для фабричного законодательства, - слабая эффективность вследствие отсутствия четких карательных санкций, в особенности по отношению к предпринимателям. Эти недостатки делали необходимым восполнение пробелов в законодательстве и разъяснение содержания законов путем административных распоряжений. В результате возрастала роль органов, осуществлявших применение указанных законов на практике.2. Финансовая политика Российского государства2.1 Развитие торговлиВ 1880-1890-е гг. заметно изменился внутренний рынок. Возрос внутренний товарооборот с 2,4 млрд руб. в 1873 г. до 11–12 млрд руб.  в 1900 г.  Сезонные ярмарки сохраняли значение в менее развитых регионах. В крупных городах организовывались торговые фирмы с разветвленной сетью стационарных магазинов. Сформировались по специализированному признаку (продажа леса, хлеба, строительных материалов) товарные биржи с огромным торговым оборотом.Верхние торговые ряды на Красной площади в Москве (ныне ГУМ). Здание построено по проекту архитектора А. Н. Померанцева в 1888–1893 гг.Значительно возросли объемы  хлебного рынка. Из общего количества продаваемого хлеба 60 % потреблялось внутри страны,  40 %  шло на экспорт. На рынке  промышленных товаров сформировался устойчивый спрос на машины, орудия сельскохозяйственного труда, керосин, ткани, обувь промышленного изготовления. Россия быстро интегрировалась в мировой рынок. Объем экспортно-импортных операций за 1861–1900 гг. возрос с 430 до 1300 млн руб. Стоимость вывозимых товаров на 20% превышала стоимость ввозимых. Главными статьями ее вывоза на мировые рынки являлись продукты земледелия и животноводства. В структуре экспорта лидировал хлеб (47 %). В конце XIX в. на внешний рынок Россия ежегодно поставляла до 500 млн пуд. зерновых. В 1880-е гг. на ее долю приходилось 20 % мирового производства пшеницы, 60 % ржи, 30 % ячменя, 25 % овса. Кроме этих продуктов Россия вывозила лен (на ее долю приходилось 2/3 всего мирового производства), лес, изделия из древесины, щетины, яиц, пеньки, мяса, птицы, кож, сахар, сырую нефть и керосин.Импортировались в основном машины, металлы, красители и оборудование для промышленности и сельского хозяйства. В связи с завоеванием Средней Азии снизились закупки хлопка-сырца.  В числе импортируемых были чай, кофе, какао-бобы, пряности. 75–80 %  внешнеторгового оборота приходилась на европейские страны, прежде всего Англию и Германию. 2.2 Финансовая сфера Развитие промышленности и железнодорожного строительства требовало крупных капиталов, поэтому в эти годы достаточно быстро развивалось акционерное дело. За годы так называемой учредительской горячки (1882–1891 гг.)  было создано 357 акционерных компаний с капиталом в 1116 млн руб. Процесс концентрации крупных российских капиталов шел в сфере железнодорожного строительства, в которое было вложено более 60 % совокупного капитала. Первым министром финансов является Михаил Христофорович Рейтерн, занимавший свой пост до 1878 года. После проведённой им в начале 1860-х гг. неудачной денежной реформы, министр пришёл к выводу, что в первую очередь необходимо в целом укреплять российскую экономику, в особенности промышленность. Особое внимание данный министр финансов уделял железнодорожному строительству, которое способствовало бы повышению спроса и на продукцию российской тяжёлой промышленности. Так как его предложения по строительству железных дорог на деньги казны с помощью оптимизации её расходов столкнулись с критикой, был выбран путь формирования частных железнодорожных компаний. Позднее Рейтерн также выступил с инициативой приватизации государственных железных дорог.Однако такое бурное железнодорожное строительство не могло быть сразу обеспечено должного количества и надлежащего качества продукцией предприятий тяжёлой промышленности, которые в это время переживали спад производства. В данных условиях правительство начало активно разрабатывать новые промышленные районы Донбасса, использовать инструмент госзаказов, а также привлекать иностранные капиталы. Таким образом, в ряде аспектов политика Рейтерна уже начала напоминать программу Витте. С целью подъёма российской промышленности Рейтерн добился принятия нового торгового тарифа в 1868 году, по которому было снижено значительное число пошлин. Экономисты по-разному оценивают данную меру, считая её, с одной стороны, эффективной, но с другой указывают на то, что это привело к активному ввозу в страну оборудования и, как следствие, её зависимости от иностранных машин. Кроме того, Рейтерн понимал и необходимость поощрения предпринимательской инициативы для роста промышленности, что привело к либерализации законодательства в отношении предпринимателей. К своему уходу Рейтерн подготовил наставление для нового министра финансов, в котором его экономическая доктрина претерпела существенные изменения. Он настаивал на необходимости сохранения достигнутого уровня развития промышленности, выступал против дальнейшего бурного строительства железных дорог и промышленных предприятий, говорил о необходимости возвращения к протекционистской стратегии.В условиях промышленного подъема 1890-х гг. происходила вторая волна учредительской лихорадки. Так, в 1893–1900 гг. количество акционерных обществ возросло до 1369. Акционерный капитал направлялся в основном в тяжелую промышленность юга Украины и Бакинского района. В 1864–1873 гг. было учреждено около 40 акционерных банков, крупнейшими из которых являлись Частный коммерческий банк (1864 г.) в Петербурге, Московский купеческий банк (1866 г.). Пять крупнейших банков в 1875–1881 гг. сосредоточили около половины всех банковских ресурсов страны. Банки земельного кредита, в первую очередь государственный Дворянский земельный банк (1885 г.), отвлекали денежные ссуды от их производительного использования в аграрном секторе.Последовавшие за Рейтерном министры финансов в целом действительно были заинтересованы, во-первых, в сохранении достигнутого уровня промышленного производства, а во-вторых, в оздоровлении российской экономики. Всё больше усиливались протекционистские тенденции, что положительно сказывалось на внутренних промышленных производствах. Параллельно с этим государство активно национализировало частные промышленные компании после краха «фритредерской» стратегии Рейтерна.Вышнеградский реализовывал стратегию как можно большего накопления денежных средств внутри страны. Он продолжал политику высоких таможенных пошлин, а таможенный тариф 1891 года обеспечил почти двукратный рост пошлинного дохода. Одновременно с этим министр финансов мало заботился о социальной сфере, увеличил давление на аграрный сектор и отказался от идеи рабочего законодательства. Таким образом, с одной стороны, страна накопила достаточную материальную базу для индустриализации, но с другой, это было сделано ценой жертв и роста социального напряжения.ЗаключениеТаким образом, можно сделать такие выводы:Период отечественной истории второй половины XIX - начала XX века стал переломным для Российского государства. То было время распада старого "традиционного", аграрно-патриархального общества и становление нового индустриального, что явилось проявлением общей закономерности мирового экономического развития.Система управления страной предполагала довольно сильную разрозненность между министерствами, а также концентрацию большого объёма полномочий в руках министров. В сфере промышленности важную роль играло Министерство Финансов, и в зависимости от того, кто его возглавлял, политика в сфере промышленной модернизации страны менялась.Во второй половине XIX в. важнейшей задачей для России была модернизация ее экономики, ликвидация отставания от западных стран, особенно ярко проявившегося в период Крымской войны. В условиях российской эволюционной модели решение этой задачи зависело от активности т. н. модернизирующей элиты, в роли которой выступала российская бюрократия. В условиях самодержавия и крепостнического хозяйства ей пришлось взять на себя инициирующую роль в проведении всех сколько-нибудь значимых преобразований в области экономики и финансов.Во главе модернизационного процесса в экономике в XIX в. встали чиновники Министерства финансов, составившие финансовую бюрократическую профессиональную группу. Они выступали хранителями российского бюджета, защищая его от непомерного аппетита своих коллег из других ведомств.Список литературы:Островский А. В. Российская деревня на историческом перепутье. Конец XIX - начало XX в. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2016. -С. 77.Глазьев С.Ю. О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития : доклад. – М. : Ин-т экон. стратегий, Рус. биогр. ин-т, 2015. – 60 с. Ефимов В.С. Методологические подходы к исследованию финансовой безопасности / В.С. Ефимов, Н.В. Бушуева // Вестн. Москов. ун-та им. С.Ю. Витте. Сер. 1: Экономика и упр. – 2014. – №2(8). – С. 10-19.Марченко С.В. Проблемы и перспективы функционирования финансовой системы РФ // Структурные преобразования экономики Северного Кавказа: точки роста и перспективы развития: материалы междунар. экон. форума / под ред. В.И.Гришина, Е.Е. Некрасова, Д.И. Асланова. – Пятигорск : РИА-КМВ, 2016. – С. 185-192.Лаптев С.В. Проблемы изменения парадигмы финансово-экономической политики современной России // Вестн. НГУЭУ. – 2015. – №2. – С. 55-70.Павлюкова А.В. Экономическая безопасность России / А.В. Павлюкова, Е.Е. Гришина // Тенденции развития науки и образования. – 2017. – №32-1. – С. 19-22Захаров В. О зависимости благополучия страны и прогрессивности шкалы налогообложения / В. Захаров, Е. Голикова // Экономист. – 2015. – № 8. – С. 22–40.Грегори П. Экономический рост Российской империи (конец XIX - начало XX в.) Новые подсчёты и оценки. Пер. с англ. И. Кузнецова, А. и Н. Тихоновых. — М.: РОССПЭН, 2003. — 253 с.Барк П. Л. Воспоминания последнего министра финансов Российской империи. 1914—1917. В 2 т. Т. 1 / вступ. ст. и коммент. С. В. Куликова. — М.: Кучково поле; Мегаполис, 2017. — 293 с.Аджемоглу Д., Робинсон Дж. А. Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты = Why Nations Fail: The Origins of Power, Prosperity, and Poverty (2012). — М.: АСТ, 2016. — 693 с.Мосякин, А.Г. Русское экономическое чудо // Судьба золота Российской империи в срезе истории. 1880-1922. / Михайлов К.Г. — Документальное расследование. — Москва: КМК, 2017. — С. 29—35.Бердышев С. Н. Екатерина Великая. — М.: Мир книги, 2007. — 240 с.